С тверской «скорой помощи» массово убегают последние врачи и медсестры

В Твери вместо 44 работают всего 18 бригад «Скорой медицинской помощи», из них две — для психических больных. Вместо шести детских бригад — две. Врачи разрываются, но просто физически не успевают оказать всем помощь. При таком положении дел скоро им останется приезжать не к больным, а к остывающим трупам.
Возмущенные граждане звонят в редакцию «МВ» с сообщениями о том, что бригады «Скорой помощи» приходится ждать часами (это вместо положенных 20 минут!). Люди просят нас разобраться, принять какие-то меры. Бьют в набат и рядовые сотрудники «Скорой»…
На днях в «МВ» позвонила медработник одной из бригад «Скорой помощи». И хотя женщина категорически отказалась назвать свое настоящее имя, опасаясь репрессий со стороны руководства, сомневаться в правдивости ее рассказа не приходится.
Ситуация в службе тверской «Скорой» сложилась просто катастрофическая: медицинский персонал бежит без оглядки. В Москву! Ну, а что вы хотели? Объяснение простое: люди не хотят надрываться за 20-25 тысяч рублей в Твери, выбирая достойный заработок в 80-100 тысяч в столице. А в последнее время зарплату московским медикам еще существенно подняли. В нашем городе остаются только врачи-пенсионеры, да те, кому ребенка не с кем оставить.
Оставшиеся надрываются, вкалывая на полторы ставки сутки через двое, обслуживая за дежурство до 27 (!) вызовов. И время у них в дежурные смены есть только на то, чтобы успеть хотя бы разок перекусить. Извините, даже в туалет приходится в кустики бегать, пока из одного адреса в другой мчишься. А вызовов становится все больше… Причем к числу пациентов «Скорой» прибавились мигранты из Средней Азии, которые о полисах медицинского страхования и слышать не слышали. С ужасом сотрудники «Скорой» ждут начала эпидемиологического сезона по ОРЗ и гриппу.
Если в ситуацию не вмешаться, то медики скоро начнут умирать на рабочих местах от усталости, как врач-гинеколог из Ангарска Оксана Кивлева, скончавшаяся 26 октября после изнурительной рабочей смены.

Планы
Каков выход из ситуации? Этот вопрос мы попытались задать новому главному врачу тверской «Скорой помощи» Алексею Мечетному. Однако Алексей Борисович тактично уклонился от вопросов, сославшись, что находится в должности всего два дня. Зато поговорить с корреспондентом «МВ» согласился заместитель министра здравоохранения области Игорь Барышев.
— Проблема есть, и она известна губернатору, — говорит Игорь Владимирович. — Действительно, сейчас в городе работают всего 22-23 бригады «Скорой помощи» в сутки. В пик отпускного сезона и в пик эпидемиологических заболеваний количество бригад сокращается до 18. Врачи тоже люди, и они тоже болеют. Оптимально в городе должны работать 42-44 машины. Чтобы укладываться в нормативы прибытия (20 минут), дежурить должны минимум 37 бригад. И если техникой мы укомплектованы в достаточном количестве, то специалистов не хватает. Тверскому региону сложно конкурировать по зарплате с Москвой и Московской областью. У нас средняя зарплата врачей «Скорой помощи» 35 500 рублей, медсестер — 23 000 рублей. По этому показателю мы в нижней части списка по ЦФО. Штат укомплектован на 60 процентов. Бригаде «Скорой помощи» приходится обслуживать 17-18 вызовов в сутки вместо 10.
Губернатор поставил задачу: найти выход из положения и подготовить план первоочередных мер. Такой план мы подготовили, и уже на днях он будет представлен на заседании правительства. Что мы предлагаем.
Первое: с января 2018 года повысить заработную плату врачам «Скорой помощи» на 10 000 рублей, среднему медицинскому персоналу — на 5 000 рублей. Причем некоторое повышение дохода сотрудники почувствуют в ноябре за счет средств, заработанных медучреждениями.
Второе: если повышение зарплаты сработает и количество медсестер в «Скорой помощи» увеличится, то мы будем формировать бригады по принципу врач/медсестра или фельдшер/медсестра. Сейчас же на дежурство зачастую выходят бригады из двух врачей или фельдшеров.
Третье: ориентируясь на опыт Москвы, мы предлагаем организовать в городе бригады неотложной помощи. Дело в том, что около 40 процентов вызовов приходится не на экстренные случаи, а на ОРЗ, ОРВИ и грипп. Вполне достаточно, чтобы на такие вызовы приезжала машина с одним врачом или фельдшером.
Четвертое: мы хотим увеличить количество пунктов «Скорой помощи». В частности, в огромном Заволжском районе сейчас работает только одна подстанция на улице Зинаиды Коноплянниковой. Расположена она в нарушение санитарных норм в жилом доме. В планах Министерства здравоохранения на 2018 год — создание вместо нее двух пунктов. Один из них будет находиться в районе Санкт-Петербургского шоссе или на улице Паши Савельевой. Сейчас мы осматриваем предлагаемые городом здания. Вторая — на площади Гагарина, в здании поликлиники городской больницы №6. Эта подстанция даст нам возможность перекрыть направление к трассе Москва — Санкт-Петербург, а через Восточный мост и всё Затверечье. Высвободившиеся квартиры на Коноплянниковой мы предлагаем распределить между нуждающимися врачами «Скорой помощи». Точно такая же ситуация с подстанцией в микрорайоне «Южный», которая также располагается в жилой многоэтажке. Эта подстанция будет перенесена в другие ведомственные здания.
И, наконец, пятое: в 2018 году мы планируем создать единую автоматизированную диспетчерскую службу на всю область. С помощью системы ГЛОНАСС диспетчера на огромном экране в режиме реального времени смогут видеть все дежурные машины «Скорой помощи» и направлять на вызов ближайшую свободную бригаду, независимо от ее территориальной принадлежности.

Илья Гусаров

Мнение главного редактора «МВ»:
Очень хорошо, что региональный минздрав озаботился проблемой «Скорой помощи». Лучше поздно, чем никогда. Вот только в реальности все гораздо хуже, чем видится заместителю министра. И бригад на линии работает меньше, и зарплаты у врачей и медсестер значительно ниже. Врачи на ставке получают 25 тысяч, а медсестры и вовсе 15 тысяч за полторы ставки. Так что 5 или 10 тысяч рублей прибавки ситуацию в корне не изменят. Снимите, господа, розовые очки и поездите хотя бы пару дней с бригадой «Скорой».
А где, интересно, Игорь Владимирович видел бригады из двух врачей? Дело в том, что врачей на тверских подстанциях «Скорой помощи» уже почти не осталось. Их по пальцам можно пересчитать. А что толку, если на вызов приезжает фельдшер или медсестра? Порой они элементарно кардиограмму прочитать не могут. Я сам был неоднократно свидетелем таких ситуаций: инфаркт или инсульт распознать не в состоянии.
О времени ожидания «Скорой» говорить не буду. Это уже даже неприлично. На «сердечные» вызовы едут часами. Про правило «золотого часа» при инфарктах и инсультах уже никто не вспоминает. Моя мама умерла от сердечного приступа, не дождавшись «Скорой». Кстати, по негласному распоряжению, к пенсионерам «Скорая помощь» отправляется в последнюю очередь. А в самом деле, зачем спасать «отработанный материал»?
Господа чиновники! «Скорой помощи» требуется неотложная помощь. В смысле – немедленная. И промедление смерти подобно. Эта служба у нас уже агонизирует. Впрочем, такое положение с кадрами не только в «Скорой помощи». Например, в Твери уже почти не осталось анестезиологов. В больницах по этой причине откладываются плановые операции. О ситуации в районах – отдельный разговор. Там просто беда.
Ясно одно. Сколько бы оборудования для больниц ни закупали, сколько бы реанимобилей ни отправляли в РБ – толку не будет. Работать некому! Пока вы не поймете, что врачам и медработникам надо достойно платить, ничего не изменится. То же касается работников и образования, и культуры. Любой квалифицированный труд должен получать соответствующее вознаграждение. И если где-то за него платят больше и условия создают лучшие, значит, специалисты уедут туда. Другого не дано.