С каждым годом все меньше остается участников Великой Отечественной войны, все меньше живых свидетелей всенародного подвига. Поэтому так дороги для нас рассказы очевидцев — генералов, офицеров, солдат Великой Победы.
Дмитрий Гаврилович Левченко воевал с первых дней войны и закончил свой боевой путь в Австрии, участвовал в освобождении Вены. Старшина Левченко награжден многими боевыми орденами и медалями, среди которых ордена Красной Звезды и Отечественной войны, медаль "За отвагу". Вернувшись с фронта, он часто рассказывал домашним о событиях минувшей войны, участником которых ему довелось быть.
Дмитрий Гаврилович Левченко умер 15 лет назад. Но сегодня мы предлагаем нашим читателям одну из его историй, которую записал сын фронтовика — ныне уже тверской пенсионер Дмитрий Дмитриевич Левченко. Это непридуманный рассказ, который повествует о последних днях войны. Это очень светлая, трогательная история, в которой переплелись лиризм и трагедия. Прочитав ее, вряд ли кто-то сможет остаться равнодушным.

Редакция "МВ"

…Летний вечер опустился на землю. Тишина. Спокойствие. И вдруг эту тишину нарушают звуки баяна. Баянист очень четко ведет мелодию старинного вальса. Что-то родное и очень близкое в этой мелодии…
«Дунайские волны» — вальс нашей молодости. Как много в тебе от голубого Дуная! Хотя, правда, я никогда не видел его голубым. Я видел его в огне от разрывов снарядов, в густом черном дыму, когда его форсировали наши войска. Много тогда погибло в Дунае наших ребят.
В моей деревне, в поздний час звучит вальс «Дунайские волны». Я слушаю мелодию – и в моей памяти встают боевые друзья-однополчане.
… Старшина Алешкин очень любил слушать игру на баяне. Бывало, сядет где-нибудь в сторонке, подложит руку под щеку и слушает.
Но в роте, как на грех, никто не умел играть на баяне. И это старшину сердило, особенно когда он, побывав в другой роте и послушав там чудесного баяниста, возвращался к нам.
Мы тоже сердились, ибо разве мы были виноваты, что в роте никто не умел играть на баяне? Однажды молодой солдат Бобриков не выдержал:
— Вот вы все время нас упрекаете, что не умеем играть на баяне. А вы лучше достаньте баян, может, кто-то из ребят выучится играть на нем. Не святые же горшки лепят!
Ничего не сказал старшина, а через несколько дней принес в роту баян.
— Берите, бесовые дети, та учитесь играть!
Солдаты брали, учились… Инструмент выдавал такие звуки, что хоть уши затыкай. Так длилось несколько дней. Не выдержал старшина:
— Так ведь это же баян, а не бревно!
И забрал баян, закрыл в своей каптерке.
А потом в роту пришло пополнение. Молодые, еще не обстрелянные солдаты стояли в строю, испуганно прислушиваясь к канонаде. Старшина осмотрел у них обмундирование, проверил оружие, интересовался, кто откуда родом, искал земляков. И, между тем, спросил:
— Среди вас, надеюсь, тоже нет баяниста?
— Почему нет? – высокий парень с белым чубом, посмотрел на старшину. – Я умею играть на баяне.
Старшина Алешкин от удивления широко раскрыл глаза. Не поверил:
— Вот сейчас возьмешь в руки баян и заиграешь?
— А почему бы и не заиграть? Только баяна ж нет…
— Баян сейчас будет солдатику! – радостно крикнул старшина.
Солдат взял у старшины баян, сел на какой-то пень, надел на плечо ремень, нежно погладил планки носовым платком и легонько растянул меха. Потом – на всю ширину рук!
И сразу же ударил темпераментную знакомую мелодию.
Зашелся в переборах звонкий инструмент. Он как будто набирал силу, смеялся, рассыпался такой родной мелодией, что всех присутствующих зачаровал. Мелодия звала в танец, будоражила сердце.
Потом появилась другая мелодия. Любовно и нежно играл баян, говорил о том, что нельзя передать словами: и радость, и любовь, и печаль. И каждый, кто слушал, в эту минуту чувствовал себя красивым и влюбленным.
Оказался в радостном опьянении и сам баянист: он уже не просто играл, он раскрывал свою душу… У баяниста от радостного волнения на глазах появились слезы. Он рассыпал последний аккорд и снял с колен баян.
Уставший, с растрепанным чубом, он улыбался нам… Он заставил всех нас пережить наилучшие минуты, это была встреча с настоящей музыкой.
 Старшина Алешкин стоял рядом и влюбленными глазами смотрел на баяниста:
— Как звать тебя, сыночек?
— Рядовой Топорков, а звать Николаем.
И снова веселый танец. Баян звал ребят танцевать. И мы уже забыли, что находимся на чужой земле. Первым не удержался рядовой Иван Зубков. Кому-то передал автомат, снял шинель и пошел по кругу быстро-быстро, а потом вихрем закружился на месте.
Ему на помощь выбежал солдат Коротков, не удержался и старшина Алешкин, пошел выделывать ногами такие выкрутасы, что залюбуешься…
Так в нашей роте появился баянист Николай Топорков.
… Шли тяжелые бои за город Видень. Квартал за кварталом отбивали мы у врага. Каждый день в роте погибали солдаты, но как и всегда с нами был Топорков и его баян.
Теплым апрельским утром наша рота остановилась на кратковременный отдых. Недалеко за полуразрушенными домами трещали выстрелы, рвались снаряды. Черный дым стоял над городом. В изрытом окопами сквере – обгоревшие деревья и кусты. Но весна брала свое. Тугие почки на отдельных, чудом не обгоревших деревьях, готовились вот-вот раскрыться. Тоненькими зелеными иголочками пробилась из земли трава.
Солдаты радовались кратковременному отдыху, скорому приближающемуся окончанию войны. Веселились, смеялись.
Николай Топорков рассказывал о своих ярославских местах, о том, как красиво там весной, когда зацветает черемуха, когда соловьи не дают ночами спать.
— Вот окончится война, — продолжал Николай, — пойду учиться в музыкальное училище, а потом, может быть, и в консерваторию. Ведь я же имею на это право! Пройдет время, и Топорков станет известным баянистом. Вечером будете слушать радио, а диктор скажет: «Старинный вальс «Дунайские волны» исполняет на баяне заслуженный артист Николай Топорков. – Он улыбнулся, растянул меха баяна, и поплыла родная мелодия…
Глухой выстрел фашистского снайпера прозвучал в воздухе. Баян затих. Топорков медленно сполз со скамейки и упал на землю. По его лицу бежала кровь.
Все было так неожиданно, что мы в первую минуту не знали, что делать. Стояли и смотрели на убитого Топоркова.
Мягкая улыбка застыла на его красивом лице. Теплый ветер шевелил его пышные белые волосы. Глаза были открыты и смотрели в высокое небо.
Послышались крики: «Топоркова убили!» От соседнего домика бежал старшина Алешкин. Он наклонился над Николаем, послушал сердце, вытер с лица кровь и горько заплакал.
Потом взял Николая на руки и понес в домик. Кто-то подобрал баян и пошел за старшиной…
Над моей деревней звучит мелодия старинного вальса «Дунайские волны». Слушаю я ее, и печаль наполняет мое сердце. Сколько война забрала людей! А если бы они остались живыми? Сколько бы было счастливых семей! Сколько могли бы сделать доброго руки солдат, которым не суждено было вернуться домой.
Память о них – вечная!
Дмитрий Левченко