Григорий Горин умел о серьезном говорить смешно. А о смешном – так, что люди плакали. 
В фильме «Тот самый Мюнхгаузен» слуга Томас пытается подбодрить барона: «Говорят, юмор – он полезный. Шутка, мол, жизнь продлевает». А Мюнхгаузен грустно замечает: «Не всем. Тому, кто смеется – продлевает, а тому, кто острит – укорачивает». 
Горин умер десять лет назад – едва успев отметить свое 60-летие. Скоропостижно – от обширного инфаркта.
Его любимый герой Мюнхгаузен говорит: «Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!» И сам юморист тоже старался следовать этому правилу. И только перед фотокамерой делал серьезное лицо, приговаривая: «Что же я — все клоун да клоун!»
 В 1966 году, когда ему было 26, вышла книга «Четверо под одной обложкой», объединившая писателей-юмористов Григория Горина, Аркадия Арканова, Феликса Камова и Эдуарда Успенского. Миниатюра Арканова и Горина о том, как тележурналист «совершенно неожиданно» встретил передовика производства на улице, а тот рассказал и о работе, и о своем увлечении музыкой, имела большой успех. Все прекрасно понимали, как тщательно готовятся «экспромты» на советском телевидении. А фраза из юморески «в кустах случайно оказался рояль» стала крылатой, и сейчас мало кто знает, что ее автор – Григорий Горин.
Он по образованию был врачом-терапевтом. Несколько лет после окончания медицинского института работал на «скорой помощи». Но… стал врачевать умы и души. Писал сценарии для студенческого «Клуба веселых и находчивых». Еще – фельетоны и рассказы, которые стали публиковаться в центральных изданиях. В журнале «Юность» писатель потом станет заведовать отделом сатиры и юмора. А в 1968 году в Театре сатиры был поставлен спектакль по пьесе Горина и Арканова «Свадьба на всю Европу». Был оглушительный успех, и после началось триумфальное шествие Григория Горина — драматурга.
Его произведения разобраны на цитаты. Спектакли «Тиль», «Шут Балакирев», «Поминальная молитва», фильмы «Дом, который построил Свифт», «Формула любви», «Тот самый Мюнхгаузен» стали классикой. А недавно в Центральном Доме актера собрались друзья и коллеги Григория Горина, чтобы отметить его 70-летие.

Признания
Начало затягивалось: ждали вдову Горина Любовь Павловну. Об их трогательных отношениях слагались легенды. После смерти мужа Любовь Павловна ведет замкнутый образ жизни, но на встречу с друзьями пришла.
— Вот и Люба здесь — значит можно начинать, — объявил директор ЦДА Владимир Этуш. 
Из воспоминаний друзей, как паззлы, складывался живой портрет Григория Горина. 
— Однажды мы встретились с Гришей во дворе нашего дома, — вспоминает Светлана Немоляева. – Гриша сказал: «Есть хорошая пьеса. Тебе, Саша, есть там роль, и тебе, Светка». Я тут же передразнила его шепелявость. Гриша, совершенно без обиды, сказал: «Ну вот, и ты теперь будешь дразниться!» Это была пьеса «Кин IV». Дома, бросив все дела, мы прочитали ее и даже разыграли по ролям. Режиссер нашего Театра имени Маяковского Татьяна Ахрамкова сделала замечательный спектакль, там был прекрасный тандем у Игоря Костолевского и Саши, я выходила два раза … И Гриша мне потом сказал: «Светка, ты что, с ума сошла, что ли?! Ты бы мне сказала, что будешь так хорошо играть — я бы тебе большую роль написал!»… При том, что Гриша был огромного юмора и обаяния человек, мудрец — он был бесконечно добрым. В нем не было обычного у сатириков злого сарказма. И даже если он хотел сделать замечание актеру или режиссеру, сказать что-то нелицеприятное — он всегда это делал, не обижая человека…
— Гриша шутил: «Я всю твою семью обслуживаю – ты играешь в моих пьесах, жена и сын играют!» — говорит Александр Лазарев. — И однажды он пришел ко мне с просьбой. В доме, где они с Любой жили, открыли ночной клуб. Заведение сильно мешало нормальной жизни. И Гриша предложил выйти на митинг. И мы, как два придурка, стояли на Тверской с деревянными табличками на груди, где было написано что-то типа «Нет ночному клубу!». Увы, ночной клуб победил – Гориным пришлось переехать…

Друзья
— Я знал Гришу с 1960 года, мы дружили, — вспоминает Аркадий Инин. — А вот поработать вместе удалось только в последние годы – мы с ним писали сценарий кинофестиваля «Кинотавр». Работали у меня дома. Гриша во всех отношениях замечательный человек, кроме пунктуальности: он мог опоздать на 15 минут, на полчаса. А я больной по этой части — если человек не приходит ко мне на встречу в 12.00, как договорились, то в 12.05 у меня единственная мысль: он попал под трамвай! У меня паника, болит сердце… Все друзья смеются надо мной, а я ничего не могу с собой поделать. Но когда Гриша узнал об этой моей особенности — он стал приходить минута в минуту, был точен, как кремлевские куранты. Маленькая деталь, но такая важная для меня!..
В творческом союзе Марка Захарова и Григория Горина были рождены прекрасные фильмы «Дом, который построил Свифт», «Тот самый Мюнхгаузен», «Формула любви», «Убить дракона», спектакли «Тиль», «Шут Балакирев», «Поминальная молитва».
А однажды Горин спас Захарову жизнь.
— Я попал в больницу с инфарктом, — вспоминает Марк Анатольевич. — Лежал в реанимации, куда никого не пускали – такая была тоска! И вдруг среди ночи слышу шум в коридоре и вижу такую картину: впереди — Горин с портретом Ельцина, следом – Ширвиндт, размахивающий российским флагом, а за ними шествует потрясенный медперсонал! И Гриша с Сашей пришли прямо ко мне в палату! Это был такой радостный момент — я почувствовал: жизнь прекрасна, и я буду жить дальше!

Амулет
— Мы познакомились задолго до Мюнхгаузена, — говорит Елена Коренева. — Я была в Коктебеле, ко мне подошли Гриша с Любой, сказали: «Давай вместе бродить». И мы стали вместе бродить. Однажды я позвонила, Гриша снял трубку и сказал, что он сейчас работает над сценарием фильма «Тот самый Мюнхгаузен», что у него есть героиня, чем-то похожая на меня. И через какое-то время я попала на пробы к Марку Анатольевичу и снялась в роли Марты – любимой Мюнхгаузена. Когда приближалось 20-летие фильма, Гриша позвонил и сказал: «Знаешь, такая идея — отпраздновать в цирке: Инна Чурикова будет со львами, Леонид Ярмольник – с обезьянами, Саша Абдулов будет клоуном, а ты, я придумал, будешь выезжать в чане, в который мы тебя прежде зарядим. И когда из него пойдет пар — ты появишься, как Венера. Это будет очень красиво!» Я сказала: «По-моему это будет очень страшно: чан, пар, я появлюсь, как черт». Гриша: «Да что, что ты! Будет очень красиво. Только я сначала порепетирую сам, а потом мы утвердим этот номер». Спустя какое-то время он позвонил: «Знаешь, чана не будет. Чтобы зарядить в чан человека, его помещают в черную коробку. Я залез – как в гробу, очень страшно. Давай попробуем трапецию». Я помню то празднование: я была на трапеции, под куполом цирка, а Марк Анатольевич сидел внизу абсолютно белый – настолько ему было страшно за эту Гришину фантазию, за нас всех… Гриша потом позвонил, поблагодарил: «Я для тебя обязательно что-нибудь придумаю — ведь ты рисковала жизнью!» А еще я помню, как он говорил: «Мне скоро будет 60 — я не понимаю, как это может быть», — продолжила рассказ Елена Коренева. И вдруг не сдержалась – заплакала…
Писатель-сатирик Виктор Шендерович сказал о Григории Горине:  
— Его могучая ирония казалась амулетом от несчастья. Горин после первого сердечного приступа, за две недели до беды, на вопрос о кардиограмме сказал: «Некоторые зубцы мне удались». Печаль и радость были в нем неразделимы… 
Верный первой профессии, он ставил честный диагноз, но давал надежду. 
«Что такое смерть? – сказал Горин на панихиде по Зиновию Гердту. – Сошлись атомы, разошлись атомы – какое это имеет значение?»
Любимые слова Григория Горина были: «Все будет хорошо». И мы верим, что будет. 

Тамара Мотаева