Ею может стать местная промышленность, если взяться за ее возрождение

Русская провинция продолжает пребывать в печальном состоянии. Если и есть где островки созидания, они не меняют общей картины: вымирающий народ, заросшие поля, остовы ферм, разграбленные леспромхозы…Но даже на этом фоне потрясает деградация железной дороги, некогда называвшейся «второй Октябрьской магистралью».

Немного истории

Создавалась «вторая Октябрьская магистраль» в начале прошлого века, исходя из стратегических соображений — чтобы в случае необходимости перебазировать русскую армию к западным границам России. За короткий срок вдоль дороги протяженностью 450 верст (от Бологого до Полоцка) образовалось огромное хозяйство. Оно включало в себя 290 сторожевых домов, площадью по 6,16 квадратных саженей каждый, 78 полуказарм площадью по 26,04 квадратных саженей с помещениями для телеграфа и 21,05 квадратных саженей без телеграфа, 42 казармы площадью 37, 06 квадратных саженей без телеграфа. В них жили дорожные мастера, старшие рабочие, дорожные артели, путевая и переездная стража, обходчики. Также было возведено 79 стрелочных будок и 367 колодцев.

В каждом вокзале IV класса имелись сени, почта, ламповая, контора начальника станции, телеграф, касса, багажное отделение, помещение дежурного сторожа. Пассажирам первого и второго классов предоставлялись мужской и дамский ватерклозеты (канализация!) с умывальниками. В вокзале было два отапливаемых зала ожидания — отдельно для пассажиров I-II и III классов. В залах ожидания были установлены титаны с холодной водой и деревянные скамьи. В вокзалах III класса предусмотрели комнаты для коменданта и его канцелярии, а также буфет с «деревянным, обсыпанным землею ледником» во дворе. Для пассажиров III класса на маленьких станциях построили «отхожия места холодныя, деревянныя, с каменными выгребами», а на больших — «каменныя, отопляемыя». Обязательно устраивались цветочные клумбы, а площадь и улица у вокзала мостились булыжником. Воду подавали шатровые водонапорные башни. На станциях III класса открылись больницы: в Бологом — на 65 коек, в Полоцке — на 20, в Торопце — на 13. В Осташкове, Торопце, Великих Луках и Полоцке появились одноклассные железнодорожные школы.

Со временем дорога протянулась дальше Полоцка — до местечка Седлец (близ Варшавы), а общая ее протяженность ее составила 1030 верст. Движение открылось 1 января 1907 года. Позднее часть магистрали осталась на территории Польши, а затем и на территории Белоруссии.

«Совсем умолкли поезда…»

Все это дела давно минувших дней, ставшие достоянием истории, но хорошо помню, что представляла собой эта дорога в 60-е и 70-е годы. Тогда мне доводилось ездить по ней к родственникам в деревню Донское. Места благословенные. Глянешь с высоченного Житовского моста на близлежащую округу, и дух захватывает: зеленые холмы, гирлянды озер, речушки. Не случайно, в Донском многие годы творил выдающийся русский живописец Н.М. Ромадин. Увидел в окно вагона первозданную красоту и сошел на первой остановке, которой оказался разъезд 210.

В ту пору железнодорожные пути были тщательно ухожены, казармы заселены обходчиками, стрелочниками, путевыми рабочими, на откосах выложены из камней лозунги «Миру — мир», «Слава человеку труда»», переезды должным образом обустроены. Одним словом это была не дорога, а праздник души. Вплоть до начала 90-х годов здесь регулярно ходили пассажирские поезда Ленинград-Полоцк, Мурманск-Киев, Бологое-Великие Луки, двигались составы с продуктами нефтепереработки на Вентспилс, а обратно возвращался порожняк. Интенсивность движения определялась не только этим. Тверской отрезок дороги составляет 260 километров, захватывая территории Бологовского, Фировского, Осташковского, Пеновского, Андреапольского, Торопецкого районов. С учетом ответвления Торжок-Соблаго, к ним следует добавить Торжокский, Кувшиновский, Селижаровский районы. При советской власти на всем этом пространстве существовала хорошо развитая местная промышленность: промкомбинаты, лесокомбинаты, консервные заводы, маслозаводы, швейные цеха, леспромхозы… К примеру, Андреапольский промкомбинат выпускал свыше 80 наименований продукции — диваны, шкафы, комоды, столы, школьные парты, дойки для ферм, бондарную посуду, печное литье… Известковый завод давал известь, известняковую муку. Фарфоровый завод – электрофарфор, изделия из керамики. Колхозы и совхозы района поставляли государству зерно, мясо, молоко, льнотресту, картофель — только для нужд Северного флота его отгружалось каждый год до 3 тысяч тонн. Леспромхоз, с коллективом в 1200 рабочих и служащих, изготавливал в большом ассортименте пиломатериал. Повсеместно к основной магистрали примыкали лесовозные и торфяные узкоколейки – в Баталине, Фирове, Осташкове, Андреаполе, Зеленогорском, Великополье… Только каждая из трех станций — Пено, Андреаполь, Торопец — отправляла ежемесячно не менее 1,5 тысяч вагонов. Ныне узкоколейки ликвидированы, рельсы от них растащены и сданы как металлолом. Казармы и будки, от содержания которых отказалось РАО «РЖД», передав их на муниципальный баланс, опустели и разрушились, разъезды демонтированы. На пятидесятикилометровом отрезке Андреаполь-Торопец не увидишь ни одного.

Недавно А. Чубайс заявил, что руководители советской эпохи отличались некомпетентностью. Это не соответствует действительности. Руководителями предприятий в районах были, как правило, толковые организаторы, бескорыстные труженики, то, что при «демократии» пришло время мелких в профессиональном и нравственном отношении людей, обогатившихся на разрушении и ничего толкового не создавших, — факт несомненный. Результат: местная промышленность влачит жалкое существование, товары массового спроса, которые она прежде выпускала, замещены иностранными. Плоскогубцы покупаем китайские, тяпки для окучивания грядок и ножовки – немецкие, табуретки белорусские, галстуки итальянские. Даже рубашки сами не шьем и шурупы сами не делаем.

Добавим к этому, что жизнь в бывших колхозах и совхозах едва теплится. По существу, вся территория вокруг железнодорожной магистрали превратилась в своего рода гетто, где, с умиранием экономической жизни, умирают школы, библиотеки, клубы, фельдшерские пункты. Во многих местах даже не осталось табличек с названиями деревень и километровых столбов на автодорогах. Бал правят нищета, безысходность. Не удивительно, что в наши дни товарные составы по этой дороге почти не ходят, а из постоянных пассажирских поездов сохранился единственный Бологое-Великие Луки: в нем всего два вагона — некому стало ездить.

Торгаши вместе охранителей

Если кому и живется сейчас в провинции «вольготно, весело», так это земельным спекулянтам, а также арендаторам леса, именуемым в народе «лесными братьями». Каждый год я приезжаю на празднование Дня поселка Пено, родины партизанки Лизы Чайкиной. Примечательно, что глава района В.В. Худяков, в прошлом руководитель Пеновского леспромхоза, приглашает на это мероприятие, наряду с другими гостями, своих бывших коллег по лесной отрасли. С болью говорят они меж собой о том, что произошло с их некогда процветавшими предприятиями (большинство уничтожены бандитами и жуликами), о повсеместном варварском уничтожении леса. Действительно, последствия принятия нового Лесного кодекса ужасающи. Об этом можно судить хотя бы по Андреапольскому району, где леса занимают 230,5 тысячи гектаров (это самый лесистый район Тверской области). Заготовки леса ведутся здесь бессистемно, глубокой переработки нет, в основном вывозится кругляк. Массовый характер приняло уничтожение проселочных дорог, что окончательно добивает деревни и поселки.

Взять уже упоминавшийся поселок Зеленогорское, где ранее действовал лесоучасток Октябрьской железной дороги. После того, как «лесные братья» превратили автодорогу сюда в непроезжее состояние, люди, на свой страх и риск, стали ездить по железнодорожной насыпи. Последствие печальное: товарный состав зацепил микроавтобус, погибла женщина. Эта трагедия дополнилась другой. Рядом с поселком загорелась сухая трава. Огонь успел испепелить полтора десятка домов. К 2012 году жильцов в Зеленогорском не осталось. Всех «зачистили» «демократы». На погост Никольские Любуты, рядом с деревней Аристово, где похоронены многие уроженцы здешних мест, приходится теперь идти от Гладкого Лога в резиновых сапогах более трех километров. Сколько народ ни обращался к власти с просьбой отремонтировать проселок, дальше обещаний дело не пошло.

Усугубилась еще одна проблема: леса повсеместно загаживаются. Завернул как-то в бор возле деревни Курово — самовольный песчаный карьер завален гниющими бытовыми отходами, рядом устроено самовольное собачье кладбище, где (это ли не чудовищно!) можно встретить православные кресты. В какую сторону ни отправься – то же самое. А еще наши места стали настоящим Клондайком для «черных археологов». Раньше мужики занимались рыбалкой. Теперь же накупили металлоискателей и потрошат древние курганы, «проверяют» старинные погосты, ищут добычу на местах былых сражений. Отметины «черных археологов» видны в лесу у деревни Троскино и, ныне не существующей, деревни Жаберы, на месте бывшей деревни Волкота. И никто с этим не борется.

Но это не все. Испокон веку местные жители ходили «в ягоды» на клюквенные болота. Сезон начинался, когда ягода вызревала. За порядком следили посты, выставленные на дорогах. Сейчас порядок никто не контролирует. Южане, потесненные белорусами на рынках, быстро сориентировались, сделав сбор клюквы своим бизнесом. Еще бы: ведро этой ягоды в Андреаполе, Осташкове или Пено стоит 1 тысячу рублей, а в Москве не менее 2 тысяч. На болотах устанавливаются шалаши, будки, там в сезон живут десятки людей (рабов?) Есть и свой «клюквенный король», нанимающий их на работу. Народ возмущается: «Стеклинское болото почти все выбито, Церковищенское – тоже. Еще пять-шесть лет, и клюквы не останется, поскольку уничтожаются ягоды-семенники». И никого из властей предержащих это не волнует.

Массовый характер приняло истребление молодых елей в канун новогодних праздников, особенно в районах, прилегающих к областному центру. Этот ранок также захвачен южанами. Раньше новогодние елки приобретались по заявкам профкомов предприятий и организаций в строго ограниченном количестве, теперь на этом поприще полный беспредел. В Твери действуют десятки незаконных рынков, елки вырубаются в количестве, превышающем спрос. После праздников сотни, тысячи их остаются в местах их продажи, а чиновники смотрят на это равнодушно.

Нельзя сказать, что в области совсем уж не борются с лесными безобразиями. Недавний пример: ликвидирована организованная преступная группировка, действовавшая с 2009 по 2012 год в Селижаровском районе. В ходе расследования Следственным комитетом по Тверской области установлено 6 фактов незаконной рубки, 5 фактов получения взяток должностными лицами, 4 факта дачи взяток должностным лицам. Ущерб от деятельности ОПГ более 50 миллионов рублей. 14 преступников, по приговору суда, были осуждены на срок от 2 до 5 лет. Однако масштаб лесных преступлений, к сожалению, настолько велик, что отдельные удачные операции правоохранителей не делают погоды. Читаю в прессе о результатах «борьбы» с незаконными порубками в своем родном районе — в Бобровском участковом лесничестве на 0,006 га вырублены 6 деревьев диаметром от 38 до 48 сантиметров, в Бологовском лесничестве на площади 12 гектаров 7 деревьев диаметром от 40 до 64 сантиметров. Знакомясь с этими цифрами, мои земляки улыбаются. Они-то знают: на одного лесничего в районе приходится 20 тысяч гектаров, то есть лес фактически безнадзорен. Знают, каков, в действительности, масштаб незаконных рубок, какие изощренные приемы используются «лесными братьями». Такая ситуация, после сокращения 170 тысяч специалистов, занимавшихся в России охраной леса, сложилась повсеместно.

Но основная причина лесного беспредела не в «лесных братьях», она — выше. Один из ведущих лесоводов России, академик А.С. Исаев заявил: «Если бы я захотел уничтожить лесное хозяйство в России, то не смог бы изобрести такие методы, которые придумали люди, отвечающие за лес в масштабе страны». Трудно с ним не согласиться. Думается, качественно изменить ситуацию может внесение принципиальных изменений в Лесной кодекс. Он должен иметь не истребительно-торгашеское, а лесоохранное содержание и твердые гарантии защиты «зеленого золота» от криминальных кланов. На мой взгляд, заготовка и восстановление леса должны вновь стать прерогативой государственных предприятий, а частник при желании может заниматься переработкой в любых ее видах. Должны быть вновь воссозданы и структуры государственной лесной охраны. Предполагаемая вместо этого передача контроля над соблюдением лесного законодательства отделам экономической безопасности УВД проблемы не решит.

Кстати, картина «мерзости запустения», образовавшейся вокруг железной дороги Бологое — Великие Луки, характерна и для другой основной магистрали, пролегающей по западным районам Тверской области. Речь идет об отрезке автодороги «Балтия» (Москва-Рига), захватывающем территории Торопецкого, Западнодвинского, Нелидовского, Оленинского, Ржевского, Зубцовского районов. Как-то весной проехал я по этой трассе до Великих Лук и дальше — до Борков, где действует музей знаменитого публициста И.А. Васильева, и ежегодно проходит праздник фронтовой поэзии. Ни одного трактора на полях не увидел на расстоянии 150 километров. Ни одного…

Развитие стучится в двери

В СМИ выказывалось предложение сделать из западных районов Тверской области, где полно озер и рек, своего рода «туристическую Мекку». Ту же «вторую Октябрьскую магистраль» предлагалось превратить в туристический маршрут для чего запустить старинный поезд с экзотическим сормовским паровозом. Пусть, де, горожане любуются заповедной природой, посещают музеи Осташкова, Андреаполя, Торопца, других райцентров. Кстати, в 2007 году реконструированный паровоз серии Су №251-58, построенный в 1949 году на Сормовском заводе, экспериментально проследовал от Северной столицы до Великих Лук и обратно, развив скорость до 110 километров в час.

Но все это отдает популизмом. Нет никакой другой разумной альтернативы, кроме как возрождать дорогу экономическими методами. На мой взгляд, в своем теперешнем состоянии она предоставляет федеральной власти, громогласно заявившей о необходимости создать 25 миллионов высокотехнологичных рабочих мест, хорошую возможность проявить себя в модернизации провинции. Это сообразуется и с озвученным Владимир Путиным тезисом о необходимости развивать малые города. Некоторые позитивные перемены уже появились. Например, в Кувшинове введен в действие практически новый бумажный комбинат, в Пено лесоцех с импортным оборудованием, где начали выпускать клееные конструкции и яхты. В деревне Козлово под Андреаполем создано современное сельскохозяйственное производство. Однако подобных примеров ничтожно мало, развитие не приняло массового характера. Чтобы это произошло, было бы разумно, в частности, разработать федеральную программу возрождения инфраструктуры прилегающих к этой и сейчас стратегически важной дороге (а также к автодороге Москва-Рига) районов Тверской, Новгородской и Псковской областей. Основное сырье, на котором могла бы базироваться местная промышленность, — лес. Вполне реально создать несколько деревообрабатывающих и мебельных производств. Еще одним направлением может стать строительство животноводческих ферм, что, в свою очередь, повлечет развитие вокруг них земледельческой отрасли, появление маслосырзаводов и мясокомбинатов. Это тем более важное, что в условиях обострения отношений с Западом, возможно прекращение импорта продовольствия как средство давления на Россию. Неплохо было бы возродить и успешно зарекомендовавшие себя ранее заготовительные конторы потребкооперации, принимавшие от граждан продукцию личного подворья, ягоды, грибы, корье ивы для дубления кож, а также начать строительство малых консервных предприятий, работающих на дарах леса. В не столь уж давние времена существовало такое предприятие в Западной Двине, и продукция его пользовалась большим спросом. Как и в былые времена, сеть промкомбинатов могла бы выпускать широкий ассортимент нужных в быту изделий. Лопаты, молотки, отвертки, фонарики, санки, табуретки, шкафы, книжные полки, тазы, котелки, печное литье…

Где взять кадры для местной промышленности? Они есть, но люди сотнями и тысячами ездят на работу в Москву. Только охраной офисов и господских особняков в России занято свыше 1 миллиона человек, а классного токаря в провинции днем с огнем не найдешь. Кроме того, ресурсом пополнения рабочей силы могут быть русские, желающие переехать в Россию из среднеазиатских республик, при условии создания для них привлекательных условий. Другими словами, если начнет полноценно развиваться местная промышленность, то в провинцию вернется энергетика созидания. И железная дорога оживет, и организованный туризм появится, и местные бюджеты пополнятся, и в культурной и спортивной жизни положительные перемены. Скажи кому, что в когда-то в Андреаполе, типичном провинциальном райцентре, было 5 духовых оркестров, а в первенстве района участвовали 11 футбольных команд, сделает удивленные глаза. Но это было…Однако главный плюс видится и в том, что местная промышленность поможет решить демографические, социальные проблемы, станет своего рода оберегом, «подушкой безопасности», защищающей Россию от мировых экономических кризисов, смягчающей их последствия. Ведь, в отличие от крупного российского бизнеса, зарегистрированного в основном на Западе, она будет иметь местную юрисдикцию, находясь под контролем государства.

Если кто-то скажет, что для развития местной промышленности в стране нет денег, то это вряд ли стоит принимать всерьез, ибо десятки, если не сотни миллиардов рублей в России используются неэффективно, разворовываются, тратятся на взятки, откаты, и распилы, выплаты «золотым парашютистам». Так, Федеральная служба финансово-бюджетного контроля обнародовала результаты проверки ОАО «Роснано», сообщив «о неэффективном и нерациональном использовании средств, обеспеченных государственной гарантированной поддержкой». Выяснилось, в частности, что 13, 6 миллиарда рублей направлены в офшоры, 16,7 миллиарда «уплыли» на разработку заграничных ноу-хау, причем прав на эти технологии Россия не имеет. За такие деньги в русской провинции можно построить не один мебельный комбинат или консервный завод. Только входит ли это в интересы «Роснано»? В конце 2013 года Анатолий Долгов в статье «Сократ» нам друг?», напечатанной в газете «Завтра», рассказал о программе технологического рывка США под названием «Сократ» и, в частности, о том, что российской частью этого проекта являются «Роснано» и «Сколково». То есть они призваны модернизировать производство не России, а у нашего геополитического соперника! Спрашивается: как это соотносится с нашими национальными интересами? С недоумением слушал я рассуждения ТВ-24 Чубайса, называвшего мизерное количество предприятий, построенных с участием «Роснано». Да в период индустриализации при товарище Сталине их за одну пятилетку появилось свыше 6 тысяч! Но еще большее недоумение вызвало заявление «ваучера» об эффективности реформы в энергетике. Мол, это помогло избежать дефицита электроэнергии. На самом деле этого дефицита помогло избежать уничтожение Чубайсом и ему подобными огромного количества предприятий-потребителей, в том числе местной промышленности. А электросети в районах, регионах за то время, когда энергетикой в стране занимался Чубайс, были приведены в плачевное состояние. Дожили: для россиян вводятся «энергопайки» от 50 до 70 кВт на человека в месяц.

Необходимо в полной мере возвращаться от доведенного до крайности либерально-паразитического абсурда в экономике к здравому смыслу, возрождать усилиями государства и национально ориентированного предпринимательства русскую провинцию. Тогда-то и оживет «вторая Октябрьская магистраль». Пишу эти строки, а в голове мысль: «Наивный, разве ты не видишь, что в экономике доминирует все та же либерал-монетаристская линия со ставкой на распродажу сырьевых ресурсов? Что высокие слова о важности «духовных скрепов» обернулись на новогоднем ТВ очередным шабашем бесноватой гламури, ликующей на фоне кровавой драмы в Волгограде? Что созданная под американские интересы, под реализацию доктрины Даллеса российская «новая элита» настолько погрязла в своем пресмыкательстве перед Западом, цинизме, коррупции, вседозволенности, что у нее не осталась и грамма трезвомыслия, чтобы задуматься о том, что она собой в действительности представляет?»

И все же позитивные подвижки, особенно по части укрепления обороноспособности и международного авторитета России, очевидны. Не вызывает сомнений и воля президента Владимира Путина изменить ситуацию к лучшему и то, что он имеет широкую народную поддержку. Это дает основание надеяться, что перед лицом надвигающихся серьезных испытаний страна начнет эффективно реализовывать проект всестороннего мобилизационного развития, отстоит и укрепит свой суверенитет. Тем более что множество русских людей, думают, живут, действуют сегодня по другим канонам, нежели паразитическая «новая элита».

Валерий Кириллов, писатель