Ранее я записал несколько историй о том, как мои земляки помогали во время вражеской оккупации Ленинскому партизанскому отряду. Рассказывал о подвигах этих скромных патриотов в газетах, в своих книгах «Землянка в лесу» и «Кому ты так обязан». Об этой истории, ранее мне неизвестной, я узнал благодаря бывшему своему директору школы 98-летнему Алексею Михайловичу Новикову, живущему в деревне Козлово. Осенью 2013 года он мне позвонил: «У нас живет Раиса Васильевна Федорова. Будучи девочкой, она доставляла донесения партизанам…»

На другой день я приехал в Козлово, и с Алексеем Михайловичем мы отправились по нужному адресу.

Партизаны

— Родилась я в деревне Селино, недалеко от Лугов, — начала рассказывать Раиса Васильевна. – Родители мои, Леонов Василий Федорович и мама Евдокия Васильевна, работали в колхозе «2-я пятилетка». В 1941 году отцу было 54 года, и в армию его не взяли. Когда в начале сентября пришли немцы, в восьми километрах от нашей деревни, в урочище Прудины, образовалась партизанская база. Партизаны, когда возвращались с заданий, останавливались у нас ночевать, иногда по пять-семь человек. Устраивали здесь собрания, беседы с населением. А мама кормила их, чем могла. Командир отряда Круглов Иван Максимович и Анна Петровна, его партизанская любовь. Помню, мама постелила им у печки на двух лавках. Ночью лавки раздвинулись, и Круглов с Анной Ивановной, я ее тетей Нюрой звала, грохнулись на пол…Тетя Нюра была родом из соседней деревни Хорошее. Очень добрая женщина. Они после освобождения зарегистрировались и уехали в Бежаницы. Видимо, чтобы душа у Ивана Максимовича не болела. У него ведь первая семья в Андреаполе была.
Отец мой постоянно ходил в деревню Луги, где у немцев стоял гарнизон, узнавал всякие новости, потом пересказывал их мне. То, что не могла понять, я записывала на бумажке и отправлялась на встречу. Раньше в нашей округе было очень много хуторов: Гариха, Красная Горка, Петрушиха, Матьява… Перед войной они опустели, но кое-какая дорога туда оставалась, и дальше тоже была — вплоть урочища Прудины, где жили в землянках партизаны. Со всех сторон урочище было окружено болотами и глухими лесами. Ходила я пешком до хутора Матьява и там передавала сведения. Сколько в Лугах немцев, какая у них техника. Когда, к декабрю, выпал большой снег, я стала ездить до Матьявы на широких самодельных лыжах. Туда и обратно выходило десять километров. Я тогда не понимала, что это опасно. А ведь могла и погибнуть. Правда, по другому случаю.

Спасение

Немцы стали ездить к нам из Лугов за сеном для своих коней, оно лежало в колхозном сарае. Узнав об этом, 17 октября партизаны устроили на них засаду в двухстах метрах от Селина. Народ наш заволновался, решил просить, чтобы они не убивали здесь немцев, а то и нас всех убьют, а деревню сожгут. Послали с этой просьбой к партизанам меня: мол, ты маленькая, никто тебя не тронет. Объяснишь, что к родне идешь. Партизан я обнаружила в кустах у самой дороги, их человек семь было, и передала им народную просьбу. Они посовещались, сказали, что засада отменяется, и ушли, отправив меня обратно в Селино. Когда я возвращалась, на мосту через Нетесьму появился немецкий патрульный. Я хотела убежать, но это не удалось. Немец схватил меня и крепко привязал жгутом к опоре моста у самой воды. Видимо, стал дожидаться сменщика, что затем забрать меня с собой в Луги. Я была босая — мы тогда бегали босиком до самого снега. Ноги совсем окоченели, плачу тихо, а немец по-прежнему стоит на мосту, наблюдает, нет ли партизан. Спасение пришло от Петра Егорова, дом которого стоял близко к мосту. Егоров пробрался тайком от часового под берегом, отвязал меня, и я, вся окоченевшая, побежала домой.

Зверства

Немцы очень сильно у нас зверствовали. Поблизости, в Пестове, дядя Володя жил. Он тоже, видать, помогал партизанам. Жену его звали тетя Маня, у них было две дочки – Маруся и Нюра. Дядя Володя им валенки подшивал, когда пришли немцы. Они допросили его, избили до крови, потом вывели на середину улицы, поставили рядом с ним тетю Маню и дочек, но застрелили его одного. Дней пять лежал он на этом месте, а тетя Маня воем выла, не могла к нему подойти. Немцы сказали, если кто тронет, того тоже расстреляют. А еще другой случай помню. Появились у нас дядя Сеня с женой Марией и бабушкой. Детей у них не было. Приехали они как беженцы из Великих Лук. Дядя Сеня хорошо говорил по-немецки. Может, учителем был, точно не знаю. Староста Анисимов узнал про эту его способность и сообщил немцам. Те приехали на подводе, арестовали дядю Сеню, доставили его в штаб, издевались над ним. Он от всего отпирался – говорил, никакой он не разведчик. Но немцы не поверили, привязали его веревкой к оглобле: лошадь гонит по деревне, он следом тащится. Бросили, зверюги, его умирать на обочине. Мария узнала, прибежала в Луги, забрала мужа, чуть живого. Выходила она своего Сеню, а народ на Анисимова озлобился еще больше. Конечно, о его предательствах узнали партизаны. Однажды ночью появились в деревне двое наших, в белых халатах, с автоматами. Спросили, где живет Митька Анисимов. Им показали. Тогда они зашли в избу, вызвали его для разговора на улицу. Жена его, Анна, интересуется: «Скажите, что ему с собой дать?» А они: «Ничего, не надо, скоро вернется». Возле крыльца они его и пристрелили. Помню, у Анисимова и его Анны было шестеро детей. С одной дочкой я в начальной школе, в Плаксине, сидела за одной партой, дружили мы с нею. Как немцев прогнали, всех их отправили в ссылку. Один мальчик, Леня, умер в дороге, дочка Катя где-то осталась жить, а другие дети с матерью после войны вернулись. Анна сильно стала выпивать – видимо, с горя.

Освобождение

Освобождение мне запомнилось. Случилось это в середине января 1942 года. Немцы засели в Лугах на колокольне с пулеметом. Наступление затормозилось. Многих наших было убито. Но потом наши ночью тайком подобрались к бараку, где немцы ночевали, и забросали их всех гранатами. А утром пошли колонной от Охвата танки, целый сибирский батальон. Мы радовались, но и горя было много. Так много, что не опишешь всего. Часто приходили в Селино и в ближние деревни похоронки. Брат мой, Павел Васильевич, всего лишь одно письмецо успел прислать – от 13 августа 1941 года, из города Вышнего Волочка. А потом почтальон принесла сообщение, что пропал наш Паша без вести. Так и не знаем, где лежит. Сестра у меня еще была Спиридонова Анна Васильевна, жила в Ленинграде, перенесла блокаду. Давно уже померла. Время никого не жалеет.

Память

Работать я начала рано, с весны 1942 года – так записано в моей трудовой книжке. Пахала на быках в колхозе, за скотом ухаживала. Когда вышла замуж за Николая Федоровича Федорова переехала к нему в деревню Ключевое. Выращивала бычков на ферме, сдавала их весом до 470 килограммов. Начальство меня ценило. Грамоты получала, благодарности. Дочка у нас родилась – Надя, она в Андреаполе сейчас живет, сын, Володей назвали. Николай умер молодым, в 35 лет. Я вышла замуж во второй раз, там же в Ключевом, за Евгения Васильевича Максимова. Появился у нас с ним сынок Юра. 15 апреля 1974 года, на Пасху, убиралась я во дворе, и в доме нашем случился пожар. Успела я обгоревшего мужа вытащить за ноги – он потом в больнице скончался. А вот сыночка нигде не отыскала. Когда дом догорел, косточки его обнаружила за печкой, куда он заполз. Меньше трех лет ему было…
Володя тоже погиб, двадцать пять годков ему было. Я уже в Козлове жила. Тащил трактором из леса сушину, не взъехать ему было на горку, гусеницы у трактора прокручивались. Володя решил подложить сзади кряж, и его затащило сбоку под гусеницу, всего переломало. А его сын, внук мой, в 2012 году погиб. Сбило его автомашиной возле магазина «Магнит» в Андреаполе. Было ему 27 лет. Водителю, который сбил внука, дали два года и восемь месяцев условно. Много было такого, что никому не пожелаю. Дочка меня часто навещает, невестка. Всегда на мой день рождения дружно собираются. Вот такая у меня сложилась судьба-судьбина…
Не забывали отважную девочку Раю из деревни Селино, и то, как она помогала им в дни вражеской оккупации, бывшие бойцы Ленинского партизанского отряда. Раиса Васильевна была признана ветераном Великой Отечественной войны, удостоена нескольких юбилейных медалей. Только нет теперь, к сожалению, в живых уже никого из бывших андреапольских партизан, да и тех, кто, младше их и помнит лихую годину, может о ней рассказать, с каждым годом становится все меньше. Именно поэтому память о войне с годами все дороже.
Валерий Кириллов,
Андреапольский район.
На снимке: Раиса Васильевна с внучкой Таней в деревне Козлово