(Продолжение. Начало в предыдущем номере «МВ»)

Помнится, в юности я прочел интересную книгу о наших разведчиках, которая называлась «По тонкому льду». Жизнь политика, государственного руководителя, как и жизнь разведчика (а Путин совмещает в своем лице и то, и другое), полна невидимых рядовому человеку коварных опасностей и непредвиденных изощренных обстоятельств. Истинный политик и государственный деятель, как и настоящий разведчик, дипломат, должен уметь вовремя их предугадывать и в практике общения применять правило: «Язык дается человеку для того, чтобы скрывать свои намерения». Путин, судя по всему, умеет это делать. Одна его фраза чего стоит: «Мы дадим асимметричный ответ». Вдумайтесь: асимметричный ответ. Пусть поломают голову на антихристианском Западе, что имел в виду Владимир Владимирович, комментируя навязчивое стремление Америки разместить элементы ПРО в Польше и Чехии.
Строго говоря, вся длительная история межгосударственных отношений, особенно когда речь идет об отношениях геополитических соперников (которых можно рассматривать и как потенциальных врагов), свидетельствует о том, что сокрытие истинных намерений той или иной стороны зачастую рассматривается как эффективное средство защиты национальных интересов.
Что имел в виду Владимир Путин, заявивший в 2009 году главе Еврокомиссии Жозе Мануэлю Баррозу: «Мы со всей душой пытались вступить в ВТО, но, к счастью, нас туда не пустили?» А имел он в виду, скорее всего, следующее: в условиях разразившегося жесткого финансового кризиса России необходимо иметь больше возможностей для маневра, не привязывая себя к правилам и регламентам той или иной международной организации. Прямо заявить об этом было нельзя, а эзоповым языком – почему бы не сказать? Кому нужно, тот поймет. Какие возможности маневрирования предполагались, какие среди них рассматриваются в качестве главных и какие трудности и опасности предостерегают нас на этом пути – об этом поговорим ниже, но сначала сделаем еще одно необходимое отступление.
О «товарище-волке», и не только о нем
Знаете, как деревенские мужики на моей андреапольской родине до сих пор ловят рыбу? Они стучат «боталом» (палка, на конце которой прибиты гвоздем либо консервная банка, либо старый башмак) по водной глади. Оглушенная громким шумом рыба несется прямиком в сети.
Когда взрывались дома, захватывались заложники в «Норд-Осте», Беслане, всматриваясь в напряженное, с пульсирующими жилками под глазами лицо Владимира Владимировича на телеэкране, я не раз ловил себя на мысли, что враги России словно бы пугали президента, заставляя его, а заодно и всех нас, идти в заранее расставленные коварные «сети». Они не оставляли нам выхода и тем самым заставляли принимать нужные им, нашим врагам, решения.
Но Владимир Путин, осознавая весь трагизм положения, все же находил в себе немалое мужество и тонкое умение увернуться, не взорваться самому и идти дальше в том направлении, которое, кроме самого Путина, знали, наверное, очень немногие. Лишь сразу после Беслана, он «взорвался», послал обществу четкий мобилизующий сигнал: «Нам объявлена война», и общество оценило эту внезапную открытость президента. А затем он «взорвался» в Мюнхене, резко бросив в глаза западным лидерам, которые в наше время не более чем марионетки мирового финансового капитала, дерзкую, с их точки зрения, фразу про «товарища-волка». Не забылось еще, как после этих слов Путина изумленно переглядывались премьер Франции Николя Саркози и канцлер Германии, бывшая гэдээровская пионерка Ангела Меркель. Своим изворотливым умом они наверняка быстро сообразили, кого имел в виду под «товарищем-волком» Путин. И российское общество – тоже поняло. Хотя общество — это, наверное, слишком громко сказано, да и открытость В.В. Путина была направлена, скорее всего, за пределы российских границ, в том числе и за пределы Европы.
«Взрывался» Путин и в меньшем масштабе — местного, так сказать порядка. Напомню хотя бы его высказывания относительно «тех, которые, шакалят у западных посольств» и «тех, которые с бороденками»…Можно догадаться, о ком речь. Видимо, о либералах-правозащитниках, «мемориальцах» и прочих. То, что преемник Владимира Путина на посту президента Дмитрий Медведев встретился Екатеринбурге с правозащитниками и даже обещал им дать министру иностранных дел С. Лаврову совет учитывать их мнение в отношении с Александром Лукашенко, думается, не более чем его тактическое заигрывание с этой публикой. Дабы она меньше устраивала ненужного гвалта. Гораздо важнее на этом фоне то, что чуть раньше Россия на 40 процентов увеличила импорт продовольствия из Беларуси, чем поддержала ее и материально, и морально. Хотя еще более важным, конечно, было при решении проблемы продовольственной безопасности России обойтись без импорта.
А вот другой пример редкой открытости В.В. Путина. Мне рассказывали, как известный политик, речи которого бывают подчас очень зубодробительны, стал высказывать Путину, когда он только еще начинал первый президентский срок, свою претензию в том, что государство не уделяет должного внимания тому-то и тому-то. Владимир Владимирович внимательно выслушал его и ответил: «А где вы видели государство? Государства у нас нет». Это было правдой. Нелицеприятной, обескураживающей, горькой, но правдой, которую, применительно к тому времени, когда происходил этот по-своему знаменательный разговор, и сегодня, к сожалению, понимают далеко не все. А ведь, действительно, В.В. Путин принял Россию, когда России как государства фактически не существовало. Страна (это, на мой взгляд, совсем не то, что государство) была охвачена повсеместным хаосом, смутой, парализована страхом, безверием и почти готова была скатиться в пропасть исторического безвременья.
Сейчас либералы прозападного толка превозносят изо всех сил Б. Ельцина за его «демократические» преобразования и, одновременно, ругают Путина за авторитаризм, за то то, что он якобы предал Ельцина. Но они умалчивают, что при Ельцине произошли такие страшные вещи, как деиндустриализация, дезинтеграция, раскультуривание, раскрестьянивание страны, а властные структуры наводнились огромным количеством выродков, дегенератов и педерастов, для которых слова «честь» и «Отечество» абсолютно ничего не значат. Если посмотреть суровой правде в глаза, во многом именно Владимир Путин спас в критический момент российскую государственность. Восстанавливать ее после либерального погрома приходилось в муках, по частям. Сегодня, когда частично деградация законсервирована, частично сведена до минимума, а в некоторых направлениях и видны конкретные результаты ее преодоления, когда государство у нас все-таки есть, хотя бы конспективно выделим основные достижения Путина на этом пути.
Прежде всего, было покончено с кровопролитной войной в Чечне. Что бы ни говорили скептики о «хане Кадырове», о «боевиках, переодевшихся в милицейскую форму», об «излишнем суверенитете Чечни», войны в Чечне нет, а те эпизоды, которые спорадически вспыхивают, разрешаются в основном силами самих чеченцев. Подспудно, конечно, существует тревога, что внешний враг может еще найти в себе (и, к сожалению, иногда и находит) силы и средства, чтобы обострить там ситуацию, но, думается, жизнь в Чечне уже приняла ту самую необратимость, о которой говорил Путин на встрече с редакторами региональных газет в 2000 году. Немалая заслуга в этом принадлежит молодому президенту Чечни Рамзану Кадырову. Как-то я слушал беседу с ним на радио «Эхо Москвы». На вопросы ведущего отвечал умный, осторожный руководитель и политик, твердый сторонник сохранения целостности России. Владимир Владимирович, судя по всему, не ошибся в своем выборе. Хотя, разумеется, нельзя оставлять без внимания и ту критику, которая раздается в адрес Кадырова, ибо «везде есть зерна». Надеюсь, Рамзан способен ее учитывать.
Кроме стабилизации положения в Чечне, В. Путин прекратил начавшийся с подачи Б. Ельцина (помните развязное и бездумное заявление «царя-Бориса»: «Берите суверенитета, сколько вам надо»?) разразившийся «парад суверенитетов» в ряде других регионов. Ведь до чего дошло дело: отдельные российские регионы напринимали таких конституций и других правовых актов, что могли иметь собственные армии, самостоятельно строить международную политику, сами определять параметры отчислений в федеральный бюджет. Речь даже шла о собственных денежных единицах (тогдашний губернатор Свердловской области Э. Россель об этом заикался не единожды) Путин не мытьем, так катаньем прекратил этот бардак. Но сначала созданием федеральных округов, принятием нужных законодательных решений и других мер, главной из которых стала отмена выборов губернаторов, была восстановлена, а точнее сказать, установлена «вертикаль власти». И пусть сегодня кое-кто пытается нам «пудрить мозги», что это недемократично, но в тех условиях это, по-моему, был единственно верный выбор.
Да и потом, зачем лукавить? «Демократические выборы» — это, в общем-то, «имитационные выборы». Ими можно запросто манипулировать с помощью денег, в том числе поступивших из-за рубежа, а это гораздо опаснее, чем назначение губернаторов президентом по предложению депутатов Законодательных собраний регионов. Разве мы не видим, каким образом происходят у нас выборы депутатов, как среди кандидатов в «народные избранники» появляются вдруг личности, которых и на дух нельзя подпускать к власти?! При этом я убежден, не следует давать регионам хоть какие-то властные полномочия в отношении кадровой политики в региональных правоохранительных органах и спецслужбах. Не секрет, что власти некоторых регионов, используя свои связи в Москве, пытаются влиять на этот процесс, продвинув «своих людей». В борьбе с коррупцией особенно важна самостоятельность на местах, при строгой подчиненности центру, органов ФСБ. Как мне видится, было бы разумным вернуться к тому, чтобы полноценное отделение ФСБ существовало в каждом районе.
Параллельно с прекращением «парада суверенитетов», В.В. Путин осуществил еще один, не менее важный процесс. Он решительно, но без излишнего шума покончил с «семибанкирщиной». О, сколько было эйфории, наглости, цинизма было у этих ребят — Гусинского, Березовского, Смоленского, Ходорковского, Малкина и пр. Один из них во всеуслышание заявлял: «Мы вас нанимаем, а вы нам служите!». Не сразу, но довольно скоро эта эйфория у них развеялась. Где они теперь? Одни вынуждены были худо-бедно подчиняться закону, другие ушли в тень, третьи находятся в местах заключения, как, например, некогда скромноулыбчивый М, Ходорковский, четвертые — в Тель-Авиве, Лондоне. По некоторым сведениям из компетентных структур под контроль государства ныне возвращено более половины нефтяных и газовых кампаний, розданных любимцем либералов Б. Ельциным в частные руки, а Россия на мировом сырьевом рынке все более заявляет себя как самостоятельный и влиятельный игрок.
(Продолжение читайте в следующем номере «МВ»)

Валерий Кириллов