Интервьюировать Михалкова – дело не из легких. Потому что Никита Сергеевич не просто отвечает на вопросы журналиста – он тут же вступает в диалог, начинает сам задавать вопросы, иногда сам же на них и отвечает. То он «заводится с пол-оборота» — и кажется, что его ничем уже не остановишь. То обрывает себя на полуслове. То злится. То уходит в такие дебри, что боишься забыть – а с чего начали-то? Но в любом случае разговор получается не пустой и не праздный. Тем более, что поводов встретиться с режиссером у нас было два, и оба хорошие: в мае в российский прокат выходит вторая часть фильма «Утомленные солнцем-2: Цитадель». А снявшаяся в одной из главных ролей младшая дочь режиссера Надежда в середине лета готовится впервые стать матерью. С этого мы и начали.
— Никита Сергеевич, правда, что вы скоро в седьмой раз станете дедушкой?
— Да, в седьмой. Я — как Брежнев, только у него было семь геройских знаков, а у меня награды – это мои внуки.
— Вам кого бы хотелось больше: мальчика или девочку?
— Мне, если честно, все равно. Главное — чтобы ребенок родился здоровым.

Сокровенное
— А правда, что Надежда вышла замуж без вашего согласия?
— Это вы, наверное, где-то прочитали? Я такого сказать не мог. Но не надо верить всему, что написано. Знаете, что на заборе бывает написано? Заходишь за него, а там — дрова… А вообще, я не люблю распространяться на такие темы — я оберегаю от журналистов и свою личную жизнь, и жизнь своих близких. Я очень уважаю Аллу Пугачеву, Максима Галкина, Филиппа Киркорова. Но не понимаю их: они все выставляют напоказ! Но когда в жизни ничего не остается для себя сокровенного, когда все выплескивается в народ: и моя жизнь, и мой дом, и мои зубы, и моя печень — когда все на продажу, то души не остается… Меня вот недавно спрашивали: правда, ли что я из-за жениха выгонял Надю из дома? Говорю: «Нет». Мне тут же в ответ: «Да ладно — правда, правда!» Кому-то хочется, чтобы именно так и было — это же «жареные» факты… А что касается вашего вопроса, то скажу, что мои дети – совершенно свободные люди. Единственное, о чем я их просил, когда воспитывал — чтобы они помнили, откуда они родом, кто их предки. Все остальное должно происходить, исходя из этого осознания. И я уверен в том, что мои дети отвечают за то, что они делают.
— Никита Сергеевич, скажите: работать с родными людьми тяжело?
— Работать с родными — тяжело родным, потому что они получают больше всех. Но не денег, а испытаний. Это правда. Я бы не никогда не сделал с другой актрисой того, что я делал, например, сделал с Надей на съемках «Утомленных солнцем-2» — я бы просто ее пожалел. Представьте, идут съемки: зима, ночь и ветродуй, который дует не снегом, а цементом, чтобы сделать поземку — к сожалению, у нас такая технология. И вот эта девочка, моя дочь, которая под этим цементом задыхается — тащит то одного раненого, то второго, и так — дубль за дублем, чтобы добиться нужного результата! Я понимаю, как ей тяжело, но я не могу ее остановить — потому, что Надя внутренне понимает: если она остановится, то все решат, что ее пожалели, так как она — дочь режиссера. Это мужественно, мучительно и достойно уважения…

Фильм
— Многие зрители не оценили ваш фильм «Утомленные солнцем-2: Предстояние». С чем вы это связываете?
— Я знаю ценность этой кинокартины, и знаю, как она нам досталась. Но я надеюсь, что соединение «Цитадели» и «Предстояния» даст хороший результат и полное ощущение того, что мы хотели сказать. Первая часть – это метафизика разрушения, а вторая – метафизика созидания. Но в то же время я понимаю, что зрителям не хочется работать – думать, делать выводы… В кино не ходят и не хотят ходить на сложные картины. Конечно, можно снимать «Яйца судьбы» — и зрители просто будут есть попкорн в кинозале и ухахатываться, и при этом ни о чем не думать… А в моем фильме идет речь о таком достаточно сложном периоде, как Великая Отечественная война. Знаете, я не хочу уходить в долгую дискуссию, по поводу «Предстояния»: что там правда, что неправда, и так далее — когда выйдет вторая часть, тогда и поговорим… Я хочу сказать о другом: у нас изначально к русскому кино относятся предвзято, с большими требованиями, а к американскому — вот парадокс — совершенно по-другому! То есть, западным кинолентам все можно. Ну, что там показывают? Про вампиров, про убийства, пошлые комедии… Но сами себе мы ничего этого простить не можем! Даже если бы я или, например, Владимир Хотиненко сняли полностью американскую картину, с Сигалом в главной роли — то нам бы такое тоже не простили никогда!
— То есть, вы считаете, что критики относятся к вам необъективно?
— Меня интересуют задачи, которые ставят перед собой критики. Для чего они это все пишут — чтобы унизить меня, оскорбить? Меня не унизишь и не оскорбишь. Я не настолько талантлив, чтобы быть беззащитным. Если ты пишешь, чтобы мне помочь, или чтобы поговорить со мной — тогда я за такую критику благодарен. Критика должна быть созидательной, а наша – истребительна! Российскую кинокритику надо закопать на пять метров в могилу и сверху посадить цветок! Потому что в ней нет трепетного отношения к тому, что они критикуют. Знаете, что наши критики написали, когда картина «Предстояние» не получила в Каннах призов? «Ура, мы сделали это!» Ребята, вы чего? Вы больные? Вы не любите Михалкова — да Бог с ним! Но это же – наше отечественное кино. Там русские актеры, там русские деньги — все оставшиеся в стране… Это же ваши соотечественники сделали! И они пишут, что картина имеет провал в Каннах. Да вы посмотрите ролик — 20 минут люди стоя аплодируют! Это, по-вашему, провал?!

Будущее
— Никита Сергеевич, каким вы видите будущее нашего кинематографа?
— Если честно — я немного боюсь за будущее кинематографа. Боюсь тех технологий, которые сейчас появились. Знаете, когда ты используешь компьютерную графику для того, чтобы усилить какое-то эмоциональное ощущение или психологическое состояние персонажа – это одно. А когда ты хочешь меня поразить тем, что у человека голова поворачивается на 360 градусов — да, это захватывает, но это — не главное! Я и все-таки надеюсь, что наша великая русская кинематографическая школа не умрет. Если мы не потеряем корни, традиции. Я сейчас не говорю о том, что мы не должны пробовать что-то новое — но все новаторства должны идти только в сторону созидания.
— Не хотите открыть свою творческую школу, или мастерскую, или вести свой курс?
— Я хочу открыть свою академию. Пусть меня услышат все — в том числе и Министерство культуры. Я хочу сделать академию Никиты Михалкова. Но в ней должны заниматься не абитуриенты, а те, кто уже что-то закончил — то есть, для повышения их класса, и это важно. Многое, конечно, зависит от степени одаренности. Я люблю смотреть работы выпускников, их курсовые работы — порой они бывают очень интересными…
— Как вы считаете: может ли плохой человек быть гениальным актером?
— Гениальный актер, конечно, может быть мерзавцем. Но я с таким работать не смогу. Даже если он реально будет гениальным. Я не могу терпеть у себя на съемочной площадке неприятного мне человека. Я должен любить своего актера — иначе никак нельзя.
— Никита Сергеевич, в мае выйдет вторая часть «Утомленных солнцем-2». А что дальше?
— Знаете, я сейчас заметил, что после того, как я восемь лет потратил на съемки фильма «Утомленные солнцем-2», и всего того, что потом я выслушал — у меня есть еще желание снимать фильмы дальше. Я думаю, что мне есть еще, что сказать людям…

Валерия Хващевская