08 Авг 2012
Комментариев: 0 Его имя известно немногим. Долгие годы оно было в забвении. Но вся жизнь этого человека, сделанное им, — ярчайший пример беззаветной преданности родине. Этот очерк о Павле Игнатьевиче Гроховском – нашем земляке, комдиве Красной Армии, отважном летчике и испытателе, талантливом изобретателе, первом в мире главном конструкторе техники воздушно-десантных войск.
Шел 1917 год. На железнодорожном вокзале в Твери семья Гроховских провожала 18-летнего Павла в Москву. Оказавшись в Москве, молодой человек поступил учеником в аптеку. Но стать фармацевтом ему не было суждено. Революционные настроения московских рабочих, идеи социализма всецело захватили юношу. События разворачивались стремительно, а быть сторонним наблюдателем он не мог. В октябре 1917 Павел Гроховский добровольцем вступил в Ревельский отряд революционных моряков, затем служил рядовым на линкоре «Петропавловск».
Всю гражданскую войну Гроховский сражался в составе частей Красной Армии. Воевал против Колчака, Деникина, Врангеля, с отрядом И.Кожанова дошел до границ Персии. В 1919 году он стал членом большевистской партии.
Одним из первых учителей Гроховского был легендарный председатель Центробалта, командир революционных моряков Павел Дыбенко. Нередко, обдумывая очередную военную операцию, Дыбенко сажал напротив себя молодого сметливого Гроховского, интересовался его мнением. За одну такую подсказку юного командира, приведшую к большому успеху, подарил ему знаменитый балтиец новенький маузер с надписью на рукоятке: «Павлу Гроховскому от Павла Дыбенко».
Гроховский был человеком находчивым, настырным и очень смелым. Таких, как он, нередко называют «способными на поступок». Не раз он был на волосок от гибели, но будто сама судьба берегла его от смерти. Все сходились на том, что Гроховскому чертовски везет. Вот несколько характерных эпизодов, о которых рассказывает писатель Владимир Казаков в повести-хронике о Гроховском «Право на честь», опубликованной в №№ 10-12 журнала «Волга» за 1985 год.
Приехав однажды к родным на побывку, Гроховский неожиданно оказался в водовороте эсеровского мятежа. Близкий друг детства выдал его эсерам, и те приговорили коммуниста Гроховского к расстрелу. В тюрьму его сопровождал лишь один конвоир. Проходя мимо трактира, Гроховский предложил отведать яичницы и выпить водки за его счет. Конвоир согласился, и когда уже сидел с набитым ртом, арестованный сказал:
— Ты, браток, закусывай, пей, а я на минутку в гальюн загляну, — и тут же скрылся через заднюю дверь трактира.
Как-то в отряд Волжской флотилии, где служил Гроховский, прилетел с донесением летчик на гидроплане. Как ни просил его Гроховский прокатить, тот не соглашался, ссылаясь на нехватку горючего. Тогда, уговорив летчика остаться в отряде до рассвета, Гроховский с группой бойцов проник в город, занятый белыми, и раздобыл там бочку с бензином, которую ночью на санитарных носилках принесли в расположение отряда. Утром летчик прокатил Гроховского, однако восторга на его лице не увидел.
— По хорошей дороге я тебя на автомобиле обгоню, — думая о чем-то рассеянно сказал Павел. – Из рогатки тебя сбить можно.
В конце 1920 года по рекомендации Павла Дыбенко Гроховский стал комиссаром Черного и Азовского морских побережий. Комиссару тогда был 21 год. Приходилось много ездить. Одна из командировок закончилась трагически.
На поезд напала банда попа-атамана Никандра. Комиссара взяли спящим. На допросе он молчал. Тогда поп хватил его по ключице ребром тяжелого нагрудного креста. Хрустнула кость. Разжав окровавленные губы, комиссар плюнул в окладистую поповскую бороду. Утеревшись, тот сказал:
— В кучу! Мандат прилепите ему, как дьявольский знак.
Мандат комиссара прикрепили на уровне сердца и выстрелили из трехлинейки. Гроховский медленно упал на спину. Для верности бандит выстрелил в упор еще раз. Комиссара раздели, сняли с него сапоги. Но ночью Гроховский очнулся. Обе пули сантиметра на два прошли выше сердца. Железнодорожные рабочие подобрали его и отправили в госпиталь.
Еще с юношеских лет Павел Гроховский мечтал летать. В госпитале он утвердился в мысли стать летчиком. Выздоровев, написал рапорт с просьбой направить его на учебу в школу авиационных мотористов. Для него, не имеющего среднего образования, это был кратчайший путь, чтобы попасть в летное училище. Наверное, только страстно влюбленный в небо человек, одержимый своей благородной мечтой, мог оставить такой высокий пост и начать все сначала.
Свою мечту Гроховский осуществил – стал военно-морским летчиком.
В Евпатории, где размещался авиаотряд, Павел Игнатьевич познакомился со своей будущей женой – Лидией Алексеевной Гроховской. Той весной 1928 года она заканчивала девятый класс. В ЗАГСе расписались во время большой перемены. Лидия Алексеевна была не только верной спутницей жизни, но и надежным помощником во всех делах мужа, добрым и отзывчивым товарищем. Вскоре молодожены переехали в Новочеркасск, куда Павел получил новое назначение.
С первых шагов в авиации Гроховский заявил о себе и как первоклассный летчик, и как незаурядный изобретатель. Он конструирует модели планеров, строит авиэтку, мечтает о создании безопасного самолета. Будучи командиром звена, Гроховский обучал молодых летчиков высшему пилотажу, воздушной стрельбе, бомбометанию. Но каких можно было ждать результатов, если учебные бомбы были на строжайшем учете. Цемент, из которого их изготовляли, в те годы был в стране в большом дефиците. Приходилось закупать его за границей на валюту. Поэтому каждая учебная бомба стоила ужасно дорого.
Гроховский нашел выход из положения. «Почему бы не попробовать делать бомбы из глины?» — решил он. Разыскав в городе старого гончара, Павел за часть летного пайка привлек его к работе. В свободное от службы время Гроховский возил на тележке глину с ближнего кургана, готовил из нее массу, а гончар на станке делал бомбы. Бомбы Гроховского оказались даже лучше цементных. Он начинял их крашеным мелом, и результаты бомбометания были видны еще в полете. Эта бомба в Красной Армии получила наименование – силикатная Гроховского.
Имя Гроховского стало известно начальнику Воздушных Сил Петру Ионовичу Баранову. Молодого изобретателя переводят в Москву в научно-исследовательский институт ВВС РККА на должность летчика-испытателя.
Работая в НИИ ВВС летчиком-испытателем, Гроховский одновременно занимается и изобретательством. Его первым и единственным помощником был молодой конструктор Владимир Малынич. Вскоре к ним присоединился Иван Титов. Несмотря на молодость и недостаток опыта, эти люди были преданы делу, выдвигали смелые идеи, работали, не считаясь со временем. Интересных задумок было много, однако Гроховский понимал, что втроем им не справиться – нужны толковые, энергичные молодые люди. Павел обратился за помощью к Генеральному секретарю ЦЫК ВКСМ Александру Косареву. С первой встречи они понравились друг другу, и в дальнейшем их сотрудничество было очень плодотворным.
Среди первоочередных задач в разработках Гроховского была проблема спасения летчика на парашюте при аварии в воздухе. В СССР в то время не было ни своих парашютов, ни отечественной парашютной промышленности. Да и вообще к самой идее использования парашютов многие относились скептично. В двадцатых годах в течение нескольких лет парашюты в нашей авиации вовсе были запрещены. В 1927 году запрет был отменен. С 1926 года НИИ ВВС РККА должен был проводить систематические испытания имеющихся парашютных систем. Однако за три года не было выполнено ни одного прыжка, все расчеты производились на бумаге. Предпочтение отдавалось зарубежным системам, к парашюту русского изобретателя Глеба Котельникова относились с недоверием. Лучшими были признаны парашюты американской фирмы «Ирвин».
Здесь нужно оговориться, что до 1929 года в нашей стране практически не было выполнено ни одного добровольного прыжка с парашютом, он использовался лишь в случае аварии в воздухе. Весной 1929 года в США для ознакомления с аварийно-спасательной службой в американской авиации послали летчика Леонида Минова. 13 июля в Буффало он выполнил первый прыжок. В том же году в нашей стране совершили добровольные прыжки летчик-истребитель Владимир Гинц и летчик-испытатель Александр Шмидекампф. Но, как писала пресса того времени, «первый добровольный парашютный прыжок в СССР» выполнил Павел Гроховский. Это произошло летом 1929 года на Ходынском аэродроме.
Гроховского настойчиво отговаривали прыгать, но он заявил, что конструктор сам должен знать, что он делает и для чего. День для прыжка был выбран неудачно: ветер у земли дул со скоростью до четырнадцати метров в секунду, в на высоте еще сильнее. Перед взлетом Гроховский последний раз поправил лямки парашюта «Ирвин» и забрался в самолет «Фоккер С-4». На высоте
Вскоре Гроховский совершил еще три прыжка. Последний чуть не стоил ему жизни. Некоторое время он был парализован. Но даже в те тяжелые дни он ни на миг не отступает от своих намерений. Лежа в госпитале, Павел говорил жене, что его парашют должен быть устойчивее парашюта Ирвина, а главное – намного дешевле. Он решил использовать для пошива купола копеечную ткань. Гроховский был убежден, что только дешевый парашют позволит сбрасывать сотни, тысячи воинов и технику. Выписавшись из госпиталя, он вместе с женой целыми днями ходил по магазинам, ощупывали разные материи: перкали, нансук и даже батист. Вечерами Лидия Алексеевна шила небольших размеров хлопчатобумажные парашюты, а Павел, забравшись на крышу трехэтажного дома, ловил ветер в парашюты своей конструкции.
В это время Гроховский сделал командованию института ряд предложений по расширению сферы применения самолета. Бывшие в то время на вооружении двухместные бомбардировщики Р-1 кроме бомбометания и поддержки пехоты стрельбой ни к чем не были приспособлены. А если сконструировать подвесную кабину и перевозить в ней раненых? А если подвесить специальные ящики для листовок и сбрасывать их в расположении противника? А если подвесить барабаны с телефонным кабелем и обеспечить прокладку линий связи? Работа над конструкцией парашюта повела мысль Гроховского дальше: а что, если сконструировать специальные короба, снабдить их парашютами и сбрасывать в них рейдирующей по тылам противника коннице боеприпасы, медикаменты и продовольствие? Появление в авиационных частях в 1929 году двухмоторных тяжелых отечественных самолетов ТБ-1 подтолкнуло Гроховского в к мысли о том, что можно снабдить парашютами бойцов Красной Армии и сбрасывать их там, где потребует боевая обстановка.
Так постепенно развивалась идея воздушного десанта. Павел Гроховский приходит к выводу о необходимости создания специальных частей, предназначенных для переброски «воздушной пехоты».
Учитывая важность и новизну задуманного Гроховским, начальник института Горшков предоставил ему возможность заниматься только этими вопросами. Павла Игнатьевича нацелили на создание технических новинок для ВВС и задуманных воздушно-десантных войск.
Вскоре произошло очень важное для Гроховского событие. В кабинете начальника ВВС Баранова он встретился и имел продолжительную беседу с Михаилом Николаевичем Тухачевским – в то время командующим Ленинградским военным округом. Тухачевский долго и внимательно слушал молодого конструктора, что-то уточнял, задавал вопросы. Гроховский говорил о том, что без дешевых парашютов не может быть десантников, что нужны транспортные самолеты, а пока имеющиеся машины можно оборудовать подкрыльными люльками для перевозки людей, боеприпасов и продовольствия. Павел рисовал Тухачевскому картину, как с самолетов большими группами выбрасываются на парашютах красноармейцы в боевом снаряжении, а вместе с ними в специальной таре все необходимое для затяжного боя, а также тяжелое вооружение – пулеметы, пушки, автомашины и танки.
Идеи Гроховского, которые, кстати, уже разрабатывались, были близки мыслям и самого Тухачевского. После этой встречи группа Гроховского была преобразована в конструкторский отдел при ВВС. Отделу было выделено помещение на Ходынском поле. Была определена и главная тема для разработок – «воздушная пехота».
Работа над разработкой парашюта шла далеко не в простых условиях. В НИИ ВВС было множество противников идеи хлопчатобумажных парашютов. Да и самого Гроховского спецы не больно жаловали, всевозможными математическими расчетами и выкладками старались уложить на обе лопатки «самодельного» конструктора. Свою правоту нужно было доказывать делом. Чтобы ускорить пошив опытных образцов хлопчатобумажных парашютов, необходимы были люди, молодые, энергичные. Гроховский вновь обратился за помощью к Александру Косареву.
И вот первая партия перкалевых парашютов была готова. Испытания со сбросом манекенов прошли успешно. Однако нападки на Гроховского не прекращались, многие ему не верили. Были назначены новые всесторонние испытания, за которыми следили члены научно-технического комитета. С двух самолетов ТБ-1 сбрасывали двенадцать парашютистов-манекенов, набитых песком, шесть «братьев Песковых» опускались на американских парашютах «Ирвин». Шесть на парашютах из нансука Гроховского. Разобрать в воздухе, где чей парашют, было невозможно. Один из них не раскрылся, и манекен, сильно ударившись о землю, разошелся по швам. Противники Гроховского торжествовали – вот вам и нансук! Но когда подошли к месту падения, оказалось, что не сработал парашют Ирвина, нансук Гроховского не подкачал. Здесь же было дано разрешение на применение и массовый выпуск парашюта Гроховского.
15 апреля 1930 года начал работать завод по производство отечественных парашютов, во главе с директором и главным конструктором Савицким. Гроховскому были выделены штаты конструкторского бюро. В его распоряжение перешли и несколько самолетов различных типов. Среди летчиков-испытателей, которые работали с Гроховским, помогли доводить парашютно-десантную технику до серийного производства, были известные всей стране Валерий Чкалов, Александр Анисимов, Михаил Громов, Михаил Каминский.
В январе 1931 года в Москве состоялся IX съезда ВЛКСМ. В качестве одного из почетных гостей в его работе участвовал Павел Игнатьевич Гроховский. Вручая Гроховскому гостевой мандат, Александр Косарев объяснил, что не личное обаяние Гоховского и не их дружба послужила причиной для приглашения на съезд. «Вы первым в стране создали молодежное конструкторское бюро, признанное солидным, доказали, чо оно вполне работоспособно, и первым внедряете коллективное конструирование. Члены ЦК считают это немалым вкладом в работу комсомола. Увидите, ваш почин в авиации мы значительно расширим».
На IX съезде ВЛКСМ выступил Климент Ефремович Ворошилов и предложил комсомолу взять шефство над авиацией. Этот призыв был горячо поддержан молодежью. Юноши и девушки стали записываться в аэроклубы, отправлялись работать на авиазаводы, строить аэродромы. Пришло молодое пополнение и в коллектив Гроховского.
В июне 1931 года заместителем председателя Реввоенсовета республики по вопросам вооружения был назначен Михаил Николаевич Тухачевский. Придавая большую важность работе, проводившейся в КБ Гроховского, он утвердил положение об Особом конструкторско-производственном бюро во главе с начальником и главным конструктором П.И. Гроховским. Теперь молодежный коллектив именовался Осконбюро ВВС РККА. В его распоряжение были переданы и опытные мастерские НИИ ВВС
К началу 1931 года Гроховским была изобретена еще одна новинка воздушно-десантной техники – так называемый «авиабус». Своей формой он напоминал небольшой обтекаемый автобус с двумя передними колесами, с приделанным хвостом особой конфигурации и костылями сбоку, острые ножи которых врезались в землю. В разделенной на четыре отсека кабине могли в лежачем положении разместиться люди. Авиабус был предназначен для беспарашютного скрытого десантирования живой силы, оружия, продовольствия. Он крепился между шасси самолета и сбрасывался на бреющем полете с высоты, не превышающей двенадцати метров. Испытания по сбрасыванию в авиабусах различных предметов, а также собак прошли успешно. Теперь очередь была за людьми. И вновь первым испытателем своего детища стал Павел Гроховский вместе с помощником и заместителем Иваном Титовым.
Через несколько дней после этих событий на аэродром для знакомства с авиационной техникой прибыл Сталин и другие члены Политбюро. Программа была насыщенной. Вместе с самолетами демонстрировались и новшества Гроховского. После приземления авиабуса, из которого на поле выскочили собаки и куры, Сталин попросил объяснить, что это такое. Поскольку вразумительного ответа не последовало, вперед протиснулся Гроховский и четко доложил про авиабус, сказав, что его использование уменьшит поражение десанта в воздухе, позволит им приземлиться кучно, скорее собраться и быстрее вступить в бой. Узнав, что аппарат уже самолично испытан Гроховским и Титовым, Сталин похвалил изобретателей, а затем распорядился особо наградить создателей авиабуса. Гроховскому вскоре вручили почетную грамоту и именной пистолет, а Титову мотоцикл «Харлей-давидсон».
Работа КБ над образцами десантной техники шла полным ходом. Теперь на передний план вышла задача найти способ совершения массовых прыжков на парашютах с двухмоторного бомбардировщика ТБ-1. Разместить большое количество десантников в фюзеляже этого самолета было нельзя. Гроховский и его коллеги пришли к выводу, что во время полета десантники могут находиться в подкрыльных люльках, переворачивающихся в нужном месте по воле пилота. Парашют при этом раскрывался автоматически.
Комплексные испытания, а в дальнейшем и использование воздушно-десантной техники должны были проходить в авиадесантном мотомеханизированном отряде, сформированном по инициативе М.Н. Тухачевского в Ленинградском военном округе. Однако противники Гроховского считали его новый метод десантирования неудачным. Новому начальнику ВВС Я.И. Алкснису стали поступать докладные. Гроховскому вновь пришлось доказывать правомерность своего изобретения. Павел Игнатьевич вместе с инженером Николаем Ефремовым стал первым испытателем опрокидывающихся люлек и автоматического раскрытия парашюта. Через несколько часов в тот же день, 9 июля 1931 года, впервые было произведено парашютное десантирование группы из одиннадцати человек из переворачивающихся кабинок, подвешенных под крыльями самолета ТБ-1. Так впервые с отечественного самолета, на отечественных парашютах, в специальных комбинезонах для десантников (тоже первых отечественных) одновременно прыгнула целая группа энтузиастов ВДВ. Ими были молодые сотрудники Осконбюро Гроховского, и среди них чертежница Лидия Кулешова. Через пять дней подобный десант совершила вторая группа парашютистов, в том числе и жена Гроховского – Лидия Алексеевна Гроховская. Она и Кулешова стали первыми женщинами-парашютистками СССР.
Усилия Гроховского получили дружескую поддержку К.Е. Ворошилова и М.Н. Тухачевского. Нужно заметить, что первый групповой прыжок в нашей стране был произведен на год раньше, 2 августа 1930 года под Воронежем. Прыгали на шелковых парашютах Ирвина с самолета «Фарман-Голиаф». Организатором этих прыжков был Л.Г. Минов. Для того времени это было выдающимся спортивным достижением. Но в нем не было заложено идеи десанта. Он не преследовал тех целей, которые ставили перед собой Гроховский и его соратники, не требовал тех технических разработок, которые они провели по использованию отечественного самолета, отечественного парашюта, способов переброски и выполнения десанта с принудительным раскрытием парашюта.
Бюро Гроховского вплотную разрабатывало идею десантирования не отдельных групп, а целых воинских частей. Однако для эффективности операций в тылу врага десантникам была нужна поддержка танками, другой техникой. Но как подвесить танк под самолетом, как осуществить его сброс на парашюте и каким должен быть этот парашют? Группы молодых конструкторов работали над этой проблемой и днем и ночью. Никаких технических аналогов в мировой практике еще не было. Для сбрасывания тяжелых грузов нужно было рассчитать и создать парашют диаметром шестьдесят метров. Его площадь составляла почти три тысячи квадратных метров, в то время как площадь купола обычного парашюта – всего пятьдесят. Заводу заказали выпустить 120 таких парашютов. Однако при первом же сбрасывании парашют лопнул. То же самое повторилось и при следующих испытаниях. Увеличение площади парашюта также не давало положительных результатов, к тому же это вело к увеличению веса. Сам по себе шестидесятиметровый парашют весил
Решение нашел Гроховский. Он рассуждал так: если купол не выдерживает динамического рывка груза, надо устранить этот рывок. Для этого нужно сначала выпустить парашют, а уж потом на раскрытый купол опустить груз. Решение было оригинальным и единственно верным. Идея такого сброса тяжелых грузов получила название «метод срыва».
О «методе срыва» узнал начальник ВВС Яков Иванович Алкснис. Идея Гроховского показалась ему интересной, но опасной. Он приказал конструктору заказать ЦАГИ аэродинамический расчет, а пока не будет получено результатов, запретил проводить какие-либо эксперименты. Суть аэродинамического расчета состояла в том, чтобы при помощи формул и продувки модели в воздушном потоке выяснить, как будет влиять на поведение самолета парашют, привязанный к грузу, то есть по существу к самому самолету. Для этого требовалось время, а Гроховский ждать не мог.
Не буду останавливаться на том, сколько проблем пришлось решать главному конструктору и его коллегам, прежде чем найти безопасный способ автоматической отцепки груза к моменту раскрытия купола парашюта или узнать, какие нагрузки испытывает груз, когда его вытаскивают из самолета. Для выяснения последнего вопроса летчик-испытатель Сергей Афанасьев и парашютист –испытатель Георгий Шмидт предложили использовать их в качестве пробного груза. После мучительных колебаний Гроховский согласился на эксперимент. Вот что он из себя представлял. В верхней части крыла самолета ТБ-1 был вырезан люк, в который посадили Афанасьева с парашютом. На заданной высоте Сергей Должен был высунуться, открыть парашют и ждать, что произойдет. По идее парашют должен был вытащить (вырвать) человека из самолета, как штопор пробку из бутылки. Опасность заключалась в том, что парашют мог зацепиться за стабилизатор самолета, который бы разрубил человека пополам. Все эксперименты прошли успешно.
Понимал ли Гроховский, что, разрешая подобные опыты, он идее на огромный риск. Рискованные эксперименты, запрещенные Алкснисом, могли привести к человеческими жертвам, а тогда Гроховскому грозил трибунал.
Любой другой человек скорее всего предоставил бы взять на себя ответственность вышестоящему начальству и подчинился решению командования. Но Гроховский взял всю ответственность на себя. Его риск не был похож на авантюру, потому что основывался на твердом убеждении в правильности собственных расчетов и на необходимости проведения испытаний.
Теперь все было готово для непосредственной выброски тяжелого груза с самолета методом срыва. Перед самым началом эксперимента Гроховский узнал, что Алкснис получил из ЦАГИ отрицательное заключение на его метод. Все большие авторитеты высказались против. И все же Гроховский решился на главное испытание. Летчик Александр Анисимов, которому предстояло поднять самолет в воздух, понял все без слов и не задал вопрос, получено ли разрешение.
Все прошло как по маслу, метод «срыва» блестяще выдержал испытания. Тут же по телефону Гроховский обо всем доложил Алкснису. Всегда выдержанный начальник ВВС вышел из себя, разговор был долгим и напряженным. Отрывки этого разговора, со слов очевидцев, находившихся рядом с Гроховским, приводятся в нескольких изданиях, посвященных истории создания Воздушно-десантных войск, в воспоминаниях участников тех событий. Из трубки раздавался громыхающий голос Алксниса:
— Да как же вы осмелились пойти на такое без приказа? На что вы рассчитывали, Гроховский? Вы думали, победителей не судят? Судят! Судят, чтобы другим неповадно было!
Гроховский оправдывался:
— Товарищ комкор, поймите меня! Не мог я ждать вашего запрещения! Я испытал этот метод на других объектах и был уверен в успехе. А в случае неудачи ответил бы один. Если бы я не решился на это, десант остался бы без тяжелого оружия!»
О несанкционированном эксперименте Гроховского Алкснис доложил Тухачевскому. Михаил Николаевич посоветовал Алкснису не прижимать Гроховского. Сказав, что существует два выхода: отказаться от его идей или отказаться применительно к нему от существующих норм.
Поступок Гроховского остался без последствий, а его метод «срыва» получил право на жизнь. Комиссия дала положительный отзыв о новом способе выброски тяжелых грузов.
Обдумывая возможности переброски значительного количества десантников, Гроховский пришел к мысли использовать для этих целей не только самолеты, но и планеры. Детальную разработку десантного планера он поручил молодому конструктору Борису Урлапову. По замыслу Павла Игнатьевича, нужно было создать планер, способный поднимать в воздух не менее
Планер Г-63 грузоподъемностью около двух тонн был построен за восемь месяцев. Для испытаний Г-63 перевезли под Ленинград на Гатчинский аэродром. Вскоре туда прибыли Ворошилов и Тухачевский. Ознакомившись с техническими возможностями планера, нарком остался доволен. Правда, специалисты НИИ ВВС вновь не верили в успех задуманного Гроховским. Все сходились на том, что планер не взлетит. Нагрузка на крыло у него была в несколько раз больше, чем у лучших мировых образцов. Однако планер взлетел и продемонстрировал прекрасные летные показатели. Пилотировал аппарат в его первом полете сам Гроховский. При этом нужно добавить, что Павел Игнатьевич до этого никогда не летал на планерах. Свое решение он объяснил тем, что ему необходимо выяснить, какие «узкие места» Г-63 нуждаются в доработке. После повторных испытаний обескураженным членам комиссии не оставалось ничего другого, как дать положительное заключение.
В ходе испытаний удалось установить, что самолет способен буксировать планер с грузом в три с половиной раза большим, чем мог поднять сам самолет. И тогда у Гроховского возникает дерзкая мысль: построить планер вместимостью пятьдесят человек. Конструктор реально обосновывает возможность создания целых аэропоездов. К мощному четырехмоторному самолету крепятся не один и не два, а восемь планеров. Таким образом один самолет перебрасывает в тыл врага 400 десантников.
В конце 1932 года в распоряжение Осконбюро был передан специальный экспериментальный завод для строительства опытных образцов воздушно-десантной техники. Само бюро перевели в новое просторное помещение рядом с Центральным аэродромом. К этому времени штабом РККА было разработано «Положение по оперативно-тактическому использованию авиа-мото-десантного отряда», в котором впервые сформулировано само понятие «воздушный десант». Все это стало возможно благодаря появлению самой различной техники для воздушного десанта, которая была изобретена и построена под руководством Павла Гроховского в неправдоподобно короткие сроки.
Радостные известия получили гроховчане и из Центрального Комитета комсомола. 25 ноября 1932 года ЦК ВЛКСМ принял специальное постановление о шефстве комсомола над ВВС, в котором всем комсомольским организациям предлагалось к празднованию второй годовщины шефства усилить работу в авиачастях. В Осконбюро был направлен «для смычки» инструктор ЦК ВЛКСМ С.Ш. Айрапетянц – энтузиаст авиации, возглавивший комсомольскую организацию бюро.
За успехи в строительстве советских ВВС ОКБ Гроховского получило переходящее Красное Знамя ЦК ВЛКСМ и важное комсомольское задание на разработку аттракционов, помогающих молодежи приобщиться к авиации.
Над чем бы ни работал Павел Гроховский, он никогда не забывал об экономической стороне вопроса. Создав прекрасный планер, Павел Игнатьевич не мог согласиться с тем, что аппарат в тыл противника может совершать только разовый полет. Это же очень дорого. Гроховский решает превратить Г-63 в мотопланер, чтобы в один конец он шел с грузом на буксире, а обратно возвращался своим ходом.
Очень скоро идея Гроховского воплотилась в реальность. Испытания мотопланера Г-31 дали отличные результаты. При полной загрузке аппарат легко поднимался в небо без буксира. Фактически Г-31 стал первым самолетом, специально предназначенным для десантных войск.
К концу 1933 года бюро Гроховского отработало и сдало на вооружение армии все, что было необходимо для успешных действий воздушного десанта. Родина высоко оценила личный вклад П.И. Гроховского в решение этой важной задачи. Павел Игнатьевич был награжден орденом Ленина. Высшей награды Гроховский удостоился, как сказано в постановлении ЦИК СССР, «за исключительные заслуги по техническому развитию военно-воздушных сил РККА». Вручил Гроховскому орден Ленина Михаил Иванович Калинин. Вместе с главным конструктором высокую награду получил и Генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ Александр Косарев.
Одновременно с вопросами технического оснащения ВДВ решалась проблема подготовки кадров парашютистов-десантников. Исключительная роль в развитии парашютного спорта в СССР принадлежала ЦК комсомола. Секретари Горшенин, Харченко и особенно Александр Косарев были убежденными сторонниками Гроховского и поддерживали его идею парашютного десанта. Проводимая ими работа имела определенное оборонное значение. Сейчас нам, наверное, трудно представить, как «заболевали» парашютизмом юноши и девушки тридцатых годов. Каждый мечтал хоть раз прыгнуть с парашютной вышки. Эту потребность молодежи удовлетворил Гроховский. Первые такие вышки появились в Москве и Ленинграде, а затем их стали строить по всей стране. Старшее поколение калининцев помнит, что такая вышка стояла в областном центре на территории городского сада.
Парашютный спорт приобрел всеобщее признание. Один за другим следовали рекорды затяжных, групповых, высотных, ночных и прочих прыжков. Большинство рекордсменов составляли сотрудники Гроховского или люди, подготовленные им.
В 1933 году масштаб и тематика работ Осконбюро вышли за пределы компетенции и возможностей Военно-Воздушных Сил. По представлению маршала Тухачевского нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе принял Особое конструкторское бюро Гроховского, которое было преобразовано в Экспериментальный институт Наркомтяжпрома. Начальником и главным конструктором института был назначен Павел Гроховский. Это была высшая точка его карьеры. Институту увеличили штат, фонды, предоставили полную самостоятельность в выборе направления работ. Гроховский получил широкие полномочия для связи с другими производствами и научными организациями.
Интересы Гроховского и руководимого им института были разносторонними. После знакомства с известным полярным исследователем О.Ю. Шмидтом Павел Игнатьевич много работает над изобретениями для покорителей Севера. Были созданы проекты «Арктической непотопляемой станции», ледокольного корабля, глубоководного батистата, планера-лаборатории, реактивных аэросаней, различных приспособлений для ловли рыбы и многое другое.
В институте продолжались работы и по созданию новых аттракционов. Огромной популярностью у молодежи пользовалась «Парашютная катапульта», «Самолетная дорога», «Мертвая петля». Они учили в совершенстве владеть своим телом в воздухе, ориентироваться во время свободного падения. Все эти аттракционы широко использовались и используются при подготовке парашютистов-десантников.
Приоритетное направление в разработках Экспериментального института занимало, как и прежде, создание техники для Воздушно-десантных войск. В 1934 году по схеме Гроховского был построен транспортный самолет Г-37, предназначенный для перевозки воздушного десанта. Под фюзеляжем самолета крепилась пассажирская кабина, которую можно было сбрасывать на парашюте вместе с людьми. В зависимости от необходимости самолет мог легко превращаться в грузовой, санитарный или любой другой. Испытывал его Валерий Чкалов и дал прекрасные отзывы. Самолет легко управлялся и мог развивать скорость до трехсот километров в час, что для такого типа машин было рекордным. Под руководством Гроховского был создан и уникальный для того времени бесхвостовой самолет ЛК-2 (легкий крейсер). Ни одни другой самолет в мире не имел такого запаса высоты и такой скорости, как ЛК-2 Гроховского.
Только одно перечисление сделанного Гроховским и его коллегами для укрепления мощи Воздушно-десантных войск заняло несколько страниц. Среди наиболее известных изобретений парашют-планер, надувной планер, подводная лодка-малютка, сбрасываемая на парашюте, удивительно смелые проекты летающего танка, самолета с вертикальным взлетом и многое-многое другое. Конструкторы института участвовали в создании самолета-гиганта «Максим Горький». Сам Гроховский внес на его постройку две тысячи рублей личных сбережений.
До осени 1935 года все работы ОКБ, а затем института Гроховского были строго засекречены. 12 сентября под Киевом начались крупнейшие маневры Красной Армии, на которые были приглашены военные атташе зарубежных стран. В маневрах участвовало около 70 тысяч красноармейцев. «Гвоздем программы» явился одновременный выброс 1200 десантников и различной военной техники в тыл «противника». Они разгромили тыловые соединения неприятеля, прервали его коммуникации, захватили аэродром и приняли на нем еще почти четыре тысячи воинов. Иностранные наблюдатели были в шоке. И не мудрено. Ведь подобный крупномасштабный десант был осуществлен впервые в мире. СССР продемонстрировал, что у него имеется новый род войск, способный решать самые серьезные задачи. В армиях других стран ничего подобного не было. Невдалеке от гостевых трибун находился человек, которому ВДВ во многом были обязаны своим появлением. Этим человеком был Павел Игнатьевич Гроховский.
Все кончилось неожиданно. В конце 1937 года Гроховского назначили начальником хозяйственного управления Центрального Совета Осоавиахима. Фактически его насильно отлучили от любимой работы. После этого события Экспериментальный институт просуществовал меньше года.
Многие представители командного состава Красной Армии подверглись необоснованным репрессиям. Разработанные ими и опробованные на учениях современные военные доктрины были отвергнуты. С 1938 года в Красной Армии не проводилось сколько-нибудь крупных маневров с участием воздушно-десантных войск. Десантные части утратили свое прямое назначение. Лишь в августе 1941 года было создано Управление ВДВ Красной Армии.
Все попытки Гроховского вновь включиться в работу были неудачными. Его рапорты с просьбой отправить на фронт оставались без ответа. В 1942 году Павел Игнатьевич по ложному обвинению был арестован. Он умер в лагере от быстротечной чахотки. Лидия Алексеевна – жена Гроховского – вместе с дочерью Авиетой четырнадцать лет провела в ссылке. В 1956 году, после ХХ съезда КПСС она была реабилитирована и вернулась в Москву. Павел Игнатьевич Гроховский также был полностью реабилитирован и посмертно восстановлен в партии.
Личность Гроховского всегда являлась источником всего дерзкого, непривычного, бесстрашного и рискованного. Это вызывало восхищение или пугало. Равнодушных не было. Были сторонники, были противники, подсылались враги – явные, убежденные, открытые. Нередко они были защищены высокими связями.
Даже после реабилитации о Гроховском долгое время не вспоминали. Многие из его изобретений оказались присвоенными «соратниками» по общему делу. В последнее время стали публиковаться более достоверные материалы, раскрывающие истинную роль Павла Гроховского в создании воздушно-десантных войск. Первым, кто правдиво рассказал о Гроховском, был полярный летчик Михаил Каминский, несколько лет работавший вместе с Павлом Игнатьевичем. Чтобы расследовать «дело Гроховского», Каминскому пришлось встретиться с десятками людей, причастными к судьбе главного конструктора. Михаил Каминский пишет: «Не нашлось ни одного, кто отрицал бы или взял под сомнение тот факт, что именно Гроховский, и никто иной, является автором большинства разработок десантной техники. И что эти разработки заложили основы воздушного десанта как нового оружия армии. Все соглашались, что это действительно великая заслуга Гроховского. Однако никто не мог дать мне ответа, почему же эта «великая» заслуга не обнародуется. Все только пожимали плечами». В предисловии к книге Михаила Каминского «В небе Чукотки» Герой Советского Союза, генерал-майор авиации А. Ляпидевский отмечает: «Описывая почти забытую страницу советской авиации, в которой повествуется о создании парашютно-десантной техники, ставшей основой нового рода войск нашей армии – воздушно-десантных, автор, насколько мне известно, первым показывает нам патриотическую деятельность замечательного изобретателя и дерзко смелого человека П.И. Гроховского. Я знаю о заслугах этого человека в создании десантной техники и считаю правильным, что имя его поднято из забвения».
Прошло почти пятьдесят лет с момента закрытия Экспериментального института Гроховского. Проекты Павла Игнатьевича, некогда считавшиеся фантастическими, в наше время обрели плоть и кровь, надежно служат человеку. Многие сенсационные открытия наших дней оказываются не чем иным, как изобретениями, которые сделал и опробовал на практике Павел Гроховский. Он их тогда называл «пустячками». Это пневматические подошвы, в которые закачивается воздух, парашют-катапульта, взлетающий вверх, складные надувные планеры, посадка научной полярной станции на парашютной платформе, планеры-лаборатории, да разве все назовешь!
Надо отдать должное Гроховскому и как талантливому авиаконструктору. Еще не так давно мы были шокированы появлением самолетов с вертикальным взлетом. А ведь такой самолет разработал еще Павел Гроховский.
Судьба незаслуженно жестоко обошлась с самолетами Гроховского. Г-31 и Г-37 не были запущены в серийное производство. Опытные экземпляры этих машин увидели небо и продемонстрировали прекрасные летные качества. ЛК-2 постигла еще более печальная участь. Самолет, еще не успевший пройти испытания, выкатили из ангара и сожгли. В годы второй мировой войны в небе сражались самолеты, прототипом которых был «Легкий крейсер» Гроховского. Подобные схемы имели американский «Лайтинг», голландский «Фоке-1», немецкий разведчик «Фоке-вульф-189» («рама») и советские пикирующие бомбардировщики ПЕ-2 и ТУ-2. Однако все эти машины имели худшие параметры, чем «Легкий крейсер» Гроховского. Поставить в один ряд с ним можно было только американский «Лайтинг».
В самом начале этого рассказа я оговорился, что Павел Гроховский – наш земляк. Теперь хочу остановиться на этом подробнее. Тем более, что в существующей литературе, посвященной Гроховскому, практически отсутствуют биографические сведения о раннем периоде его жизни. Первые скупые данные приводятся в уже упомянутой повести Владимира Казакова, однако и здесь многое неверно.
В середине прошлого века дед Павла Гроховского за участие в освободительном движении польских патриотов вместе с женой был выслан в Сибирь. Их сын, Игнатий Осипович Гроховский, окончательно прижился в России, где со временем немало преуспел в делах. В конце 90-х годов 19 века Игнатий Гроховский получает назначение в Смоленскую губернию на станцию Вязьма, где становится начальником станции. Здесь в 1899 году и родился Павел. Вскоре Гроховские переехали в Тверь, где обосновались надолго. В семье Игнатия Осиповича и Анастасии Васильевны Гроховских воспитывалось четверо детей, еще четверо умерли в младенчестве. В Твери дела у Игнатия Гроховского шли неплохо. Одно время, оставив службу, он даже держал небольшой ресторан «Венеция», который располагался на Трехсвятской улице. Проживали Гроховские в Заволжье на бывшей улице Верховского в собственном доме.
Павел Гроховский, окончив начальную школу, поступил в Тверское реальное училище. В Калининском областном архиве удалось обнаружить заявление Игнатия Осиповича Гроховского, поданное на имя директора Тверского реального училища, с просьбой о зачислении в училище его сына Павла. Павел Гроховский, не закончив в училище двух классов, в 1915 году 16-летним мальчишкой ушел добровольцем на фронт. Через год Павел вернулся в Тверь больным сыпным тифом. В 1917 опять же добровольцем вступил в Ревельский отряд революционных моряков. Дальнейшие события вам уже известны. Эти и другие факты подробно изложены в письмах родной сестры Павла – Екатерины Игнатьевны Калачевой-Гроховской, его жены Лидии Алексеевны Гроховской, почерпнуты из воспоминаний других родственников Павла Игнатьевича.
Вот что рассказывала двоюродная сестра Павла Гроховского Раиса Семеновна Федорова (Киселева):
«Мы с Павлом были одногодки. Я училась с в Мариинской гимназии в Твери), а он в реальном училище. Павла знала вся Тверь, он был настоящим сорви головой, не признавал никаких авторитетов. Его побаивались даже взрослые ребята, потому что мог совершить такое, о чем другим даже подумать было страшно. Однажды, убегая от городовых, Павел кинулся к старому Волжскому мосту и вдруг на самой его середине неожиданно бросился в реку. Все были уверены, что мальчишка утонул, а Павел благополучно выбрался на берег и был таков».
Имя старшего брата Павла – Михаила Гроховского было хорошо известно тверским любителям поэзии. С юношеских лет он публикует свои стихи в местных изданиях, а в 1914 году в Твери вышла книжка стихотворений Михаила Гроховского под названием «Первые зарницы». Кстати, эту книгу и сейчас можно найти в фондах областной библиотеки имени М.Горького. Впоследствии Михаил Игнатьевич стал видным ученым, преподавал в Тимирязевской сельскохозяйственной академии.
В 1980 году умерла Лидия Алексеевна Гроховская. Как и Лидия Кулешева, она была первой женщиной-парашютисткой СССР. Дочь Павла Игнатьевича, Авиета Павловна, уже на пенсии, живет на даче под Москвой. Здесь, в поселке Котово, установлена мемориальная доска в память о талантливом изобретателе П.И. Гроховском. Такая же мемориальная доска должна была появиться на колхозной площади в Москве, на доме, где жили Гроховские. Материалы, посвященные Павлу Гроховскому, размещены в экспозиции в музее ВДВ.
К сожалению, в Твери о нашем замечательном земляке почти никто ничего не знает. Нет материалов о Гроховском на стендах музеев, память о нем нигде не увековечена. А ведь своими делами этот человек заслужил, чтобы имя его не было забыто.
Судьбы людей, работавших под началом Гроховского, сложились по-разному. Многим из них не раз приходилось идти на риск во имя благородной идеи. Выстоять в сложной ситуации помогали слова, сказанные когда-то Гроховским: «Это нужно нашей Родине. Помни об этом, и тебе не будет трудно в минуту опасности».
Дмитрий Фадеев
