В России
начинается очередной этап политических сражений. Впереди — выборы Президента
страны. Активизируются сторонники действующей власти, поднимает голову
оппозиция. Как нам жить дальше? По какому пути идти и, главное, за кем?
Миллионы людей вовлечены в бурный предвыборный процесс. Мы действительно
переживаем сейчас важный исторический момент. Я тоже не хотел оставаться в
стороне и предполагал уже в этом номере газеты начать с читателями откровенный
разговор. Но…

Передо мной
два письма. Одно из Вышневолоцкого района, другое — из Калининского. Объединяет
их одно слово — "Боль!" Боль людская и крик о помощи. Ситуации очень
знакомые и, к сожалению, типичные. Подобное происходит сплошь и рядом. Но в том
то и беда. Ничего не меняется. Беспросветно! Авторы просят напечатать их
письма. Пусть жители области и представители власти знают, как живется их
согражданам, с какими проблемами им приходится сталкиваться.

Мы решили эти
письма опубликовать. Большая политика подождет. Ведь грош цена всем нашим дискуссиям
и призывам, если мы не можем помочь или хотя бы проникнуться сочувствием к
конкретным людям, нуждающимся в нашем участии.

Вот история
Валентины Владимировны Калериковой, проживающей в поселке Терелесовский
Вышневолоцкого района:

"Здравствуйте,
уважаемые работники редакции газеты "Местное время". Я уже много лет
являюсь вашей постоянной читательницей, не пропускаю ни одного номера. Поэтому
решила о своей обиде написать вам. Хотелось бы, чтобы мое письмо было
напечатано…

Итак, опять
электрички. Первого декабря мы с мужем поехали в Вышний Волочек — от нашего
поселка добираться 12
километров. Мне нужно было в поликлинике получить
результаты анализов, чтобы с ними ехать в Тверь. Я стою на учете в областном
онкодиспансере. Побывав в поликлинике, мы зашли в магазин и купили
водонагреватель. Он оказался не очень тяжелым, поэтому решили довезти его сами,
на электричке. Ехать нам не долго — всего две остановки. В 14-40 сели в нужный
вагон — это был третий вагон от начала состава. Дело в том, что в Терелесовской
очень короткая пассажирская платформа — на нее можно сойти только из четырех
первых вагонов. Из последующих приходится прыгать, что небезопасно даже для
молодых: очень высоко, к тому же внизу камни.

Обычно в
Терелесове выходит из электрички человек по 50. Все стараются сесть в первые
четыре вагона. Во время короткой остановки люди нервничают, нередко начинается
давка. Года три назад у нас уже был несчастный случай. Муж с женой выходили из
электрички с рюкзаками. Мужчина успел сойти, а женщина замешкалась. Машинист,
не глядя, закрыл автоматические двери, и ими зажало ее рюкзак. Поезд тронулся и
несчастную женщину протащил до следующей остановки. Пострадавшую усилиями
врачей удалось спасти, но вскоре она все равно умерла.

Так вот,
когда электричка остановилась и открылись двери, мы с ужасом увидели, что внизу
нет никакой платформы — машинист почему-то протянул состав далеко вперед.
Бежать с огромной коробкой через несколько вагонов было бесполезно. Оставалось
прыгать на камни с огромной высоты. Моему мужу 70 лет, но все-таки кое-как
спрыгнул. Мне тоже пришлось сначала сбросить вниз коробку с водонагревателем, а
затем и прыгать самой. Удержать меня супруг не сумел. Я упала и… потеряла
сознание. Добрые люди помогли мужу перенести меня на противоположную платформу.
Здесь я пришла в себя, но даже не могла пошевелить правой ногой. От боли было
темно в глазах. Помню, что мне давали какие-то таблетки… Потом муж вместе с
соседом Александром Лебедевым привезли меня домой. Вскоре у меня поднялась
температура, начался страшный жар. Пришлось вызывать фельдшера, которая
наложила гипс. Через месяц гипс мне сняли, но нога до сих пор болит и вся
черная.

Я почему вам
пишу? Потому что очень обидно. И не только за то, что случилось за мной. Обидно
за всех нас, простых людей. За то, как к нам относятся, за то, что не считаются
с нами. О моей травме все на станции знали. Но никто из железнодорожного
начальства даже не посчитал нужным извиниться. Такое чувство, будто хотят,
чтобы мы поскорее вовсе вымерли. Посмотрите, что творится на железной дороге!
При СССР электрички ходили каждые полчаса, и по ним можно было время сверять.
На всех остановках работали кассы. Проездной билет на месяц стоил 70 копеек!
Кстати, никто не ездил без билетов. На всех станциях были удобные платформы,
вокруг всегда чисто и ухожено. А теперь электричка ходит два раза в день по
обещанию. Мы наблюдаем только, как мимо проносятся всякие "Сапсаны".
Но они не для нас. А нам остается пользоваться развалившимися платформами,
которые никто не собирается ремонтировать — говорят "денег нет". Зато
на содержание целых отрядов контролеров из здоровенных мордоворотов деньги
есть. И на скоростные "Сапсаны" тоже есть деньги.

Когда же в
нашей стране будет порядок? Извините, может, я что не так написала, но очень
хотелось бы, чтобы мое письмо дошло до руководства Октябрьской железной дороги.
К сожалению, я даже не могу подать на них иск в суд, так как не знаю ни адрес
ответчиков, ни даже как они правильно называются. Если напечатаете мое письмо,
я буду очень благодарна. Пусть о произошедшем со мной станет известно широкому
кругу людей.

Извините за
беспокойство. С уважением к вам и вашей газете Калерикова Валентина
Владимировна".

Вот вторая
история и тоже весьма грустная. Впрочем, прочтите, и сами поймете, почему.

"Здравствуй,
дорогая редакция! Пишу вам с криком о помощи. Живу я в деревне Лисицы
Каблуковского сельского совета в 35 километрах от Твери. В деревне у нас был
фельдшерский пункт, который обслуживал пять деревень и турбазу "Лисицкий
бор". И вот его закрыли. Не нужен он стал чиновникам! А то, что люди
остались без медицинской помощи — им плевать! Почему у нас, местных жителей, не
спросили — нужен нам фельдшерский пункт или нет? А он нам всем очень-очень
нужен.

В нашем
пункте работала прекрасный специалист и отзывчивый человек Елена Петровна
Маслова. В любое время она готова была прийти на помощь, знала все наши хвори.
В окрестных деревнях в основном живут старые и пожилые люди. Как им теперь
обходиться без медицинской помощи? Личного транспорта у них нет, чтоб за 35 километров ездить
в больницу. А до автобуса, который дважды в день ходит на турбазу, нужно
километров шесть идти пешком. А это и для здоровых людей немало. Что же
говорить про больных стариков? "Скорая помощь" к нам тоже не поедет,
так как дороги совершенно разбиты.

В прошлом
году приезжал к нам глава районной администрации Чижов, умолял проголосовать за
него и клялся, что дорогу починит и медпомощь восстановит… Короче, обещал
золотые горы, а воз и ныне там.

Есть медпункт
в Каблукове, но до него двенадцать с половиной километров. Утром туда можно
добраться на автобусе, а обратно только поздно вечером. И опять же, до автобуса
не каждый дойдет…

Раньше мы со
своим фельдшером забот не знали и жили спокойно. А нынче хорошего человека
оставили без работы, а нас без врача. Бабульки наши всю жизнь работали и детей
растили, а теперь государство махнуло на них рукой.

Помогите нам,
ради бога! Хоть вы не оставайтесь равнодушными к нашей беде. По поручению
жителей Петрунина Надежда Васильевна".

Такие вот письма, такая жизнь. У меня порой складывается
впечатление, что серьезные дяди и тети, ораторствующие в Госдуме или  заламывающие руки, переживая о судьбах Родины
в постановочных теледиспутах, понятия не имеют, как на самом деле живут их
простые сограждане. А может быть, им это и вовсе не интересно знать? За чьи же
интересы вы боретесь, господа и товарищи? Найдет ли отклик в ваших сердцах
людская боль?