Рассказывать о творческом человеке – дело не очень благодарное. Тем более, если этот человек – красивая, талантливая, тонко чувствующая женщина, которой уже по «факту рождения» суждено было стать актрисой.

— Я выросла за кулисами, родители водили меня в театр, потому что у нас актерская семья и возникала типичная проблема, когда ребенка некуда было девать. Я торчала с мамой на репетициях, потом вела «светскую жизнь» – ходила с родителями в ресторан обедать, а вечером оставалась в театре на спектакль… Я и сейчас уверена в том, что актер – это замечательная профессия. Только в ней, как сказала Татьяна Ивановна Пельтцер, «все зависит от везения». Везения нужно девяносто девять процентов, и лишь один процент – таланта…

Школу я ненавидела! Считала, что школа – это тюрьма, и даже не пошла на выпускной вечер. Со школьными годами у меня связаны неприятные воспоминания… Зима, холод, темно, проходные дворы, лед, сосульки… Да еще и тяжелый ранец с учебниками! Иду и думаю: «Господи, только бы не урок математики!»…

«Ленком»

— После окончания Щукинского училища вас приглашали в труппу несколько театров. Отказались потому, что у вас была цель работать именно в «Ленкоме»?

— Да, именно! Потому что мне всю жизнь хотелось работать вместе с замечательным режиссером Марком Анатольевичем.

— То, что Марк Анатольевич — ваш отец, помогает понять, что он хочет от вас как режиссер?

— Первую роль в театре мне дал Глеб Панфилов — в спектакле «Гамлет». До этой роли я бегала в массовке у Марка Анатольевича. Это было хорошей школой… К тому же, я думаю, что у актрис расцвет наступает ближе к 30 годам. У нас вторая половина жизни лучше, чем первая. И вот в 30 лет я сыграла в «Фигаро», и в «Чайке» Нину Заречную…

— Когда работаешь вместе с отцом, который, к тому же, худрук театра — как воспринимается само место работы? Как дом?

— «Ленком» для меня, конечно, дом! Это театр, который строил и строит мой отец. Когда-то здесь был знаменитый ТРАМ — когда тут работал великий Анатолий Эфрос. А потом был период затишья — тяжелый период, когда в театр перестали ходить… А потом Марк Анатольевич пришел в театр. Он не уволил ни одного артиста — он никого не трогал, не выяснял ни с кем отношений… Он пришел — и начал ставить спектакли. Был «Тиль», затем — рок-опера «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты», потом — «Юнона и Авось»… Это был бескровный период. Актеры, если и уходили из театра, – уходили только добровольно! Сейчас убрать из театра актера, которому пусть даже около тридцати — это значит иногда обречь его на нехорошее существование. Актер – это очень жестокая, очень зависимая профессия…

Сад

— Александра, почему вас сейчас практически не видно на экранах? Ведь был же такой замечательный дебют – в «Криминальном таланте», а потом – «Формула любви», «Убить дракона»…

— Иногда что-то не складывается технически, иногда не нравится предлагаемый материал.

— А писать не пробовали?

— Нет — хотя у меня есть чудесное название для ненаписанной книги: «Как оно было все на самом деле». Зато я посадила сад вокруг дома — вырастила прекрасные деревья. Посадила березовую рощу…

— Если выдается свободное время — как его проводите?

— Сажаю всякие растения… Когда у нас только появился загородный дом, я решила, что рядом с ним будет небольшая аккуратная полянка. А потом все понапихалось безалаберно, Бог знает как! Но в итоге получилось замечательно. Теперь, когда к нам приезжают гости, спрашивают: «Кто у вас такой креативный ландшафтный дизайнер?» На небольшом участке земли я посадила около 40 берез. В моей рощице кормушка стоит для птиц. Прибегала белка, которую потом гоняли две собаки мои. И даже утка прилетала прошлой зимой — проверить, как там с едой в кормушке.

— Любите животных?

— Люблю. И птиц люблю. Синички у меня были в гостях, два красавца-снегиря прилетали зимой. Я сало для них вешаю, покупаю им корм. И когда я вижу воробьев, которые ко мне прилетают — кажется, что они потолще остальных-то будут!

О возрасте

— В этом году у вас был юбилей. Как отметили?

— День рождения в кругу близких – это было лучшее решение. Мы собрались узкой компанией на даче. Мне подарили дерево – большой клен. Надеюсь, он переживет эту зиму… Я, признаться честно, не чувствовала особой радости от своего дня рождения. Не праздновать было бы обидно, праздновать – грустно. И не разберешься, как быть! Когда мне исполнилось двадцать, Марк Анатольевич сказал, что от двадцати до тридцати – самый лучший возраст. Теперь мне исполнилось пятьдесят, и Марк Анатольевич говорит, что от пятидесяти до шестидесяти – тоже некий расцвет! А Леонид Сергеевич Броневой уже утешил меня – сказал, что у меня хорошо получаются характерные роли!

…У меня сейчас, наверное, благополучный актерский возраст: я играю интересные роли… Главное — не переставать удивляться. Это умение многое дает… Евгений Леонов, например, умел удивляться простым вещам: птичкам, цветам, каким-то незначительным событиям… А ведь можно и в 20 лет быть человеком с мертвыми, невыразительными, глазами!

— У вашего папы скоро день рождения. Будете отмечать его в театре?

— Ну, юбилей у него в следующем году – 80 лет. Отметим, но не масштабно. По-моему, он не очень хочет пышных торжеств. Его возраст я тоже как-то не воспринимаю. Помню, когда поступала в институт, мне было 16 лет, и я оказалась самой «маленькой» на курсе. И как-то отец меня спросил: «Саня, а кто еще поступил?» А я ему говорю: «Представляешь, у нас на курсе есть один парень – такой старый! Ему уже 24 года!» И папа, засмеявшись, ответил: «Ну, даже не знаю, доживет ли он до окончания института!» А когда я только пришла в театр, мне казалось, что и Янковский, и Абдулов – уже такие пожилые люди. Сейчас понимаю, как они были молоды! В жизни, видимо, все относительно…

Екатерина Писарева