Именитый режиссер рассказал о своем новом фильме «Дорогие товарищи!», отношении к искусству и кризисе мирового кинематографа

Новый фильм Андрея Кончаловского «Дорогие товарищи!» еще до выхода в отечественный прокат успел собрать важные призы престижных международных кинофестивалей и стать номинантом на «Оскар» от России.
Фильм был удостоен специального приза жюри 77-го международного кинофестиваля в Венеции и приза «Серебряный Хьюго» за лучшую режиссуру на 56-м Международном кинофестивале в Чикаго.
Картина «Дорогие товарищи!» воспроизводит события далекого 1962 года. В стране, недавно запустившей человека в космос — экономический кризис, некоторые продукты исчезли с прилавков, на другие повышены цены. В народе это вызвало негативную реакцию, но до открытых выступлений дело дошло только в казачьей столице Дона Новочеркасске, где рабочие электровозостроительного завода решили устроить забастовку, к которой вскоре присоединились и другие предприятия города. Она была мирная, и требования выдвигала простые и понятные: снижение цен на продукты и повышение зарплаты. Но правительственная комиссия, напуганная тем, что экономические требования могут перерасти в политические, а «почин» новочеркассцев подхватят в других регионах, решает ввести в город войска…
Несмотря на пандемию, нам удалось поговорить с Андреем Кончаловским и расспросить его и про эту картину, но и про многое другое…

Дух
— Андрей Сергеевич, ваш фильм выдвинули на «Оскар». Поздравляем с этим событием!
— Для меня особенно дорого, что мои коллеги – люди, большинство из которых родились при советской власти – оценили этот фильм. Это признание очень важно для меня. Оно означает, что мне удалось восстановить дух эпохи и рассказать о противоречивости жизни дорогих мне товарищей – поколения советских людей, прошедших войну, колоссальными жертвами победивших нацизм и в кратчайшие сроки восстановивших страну. Вопрос в другом: насколько моя попытка разобраться в противоречиях жизни этого поколения будет понятна или прочувствована за рубежом… Я не уверен, что это в принципе возможно.
— Почему вы решили сейчас экранизировать события тех лет, которые довольно долго были засекречены?
— Я про эту историю в первый раз услышал в 60-е годы, но особого внимания на нее не обратил. Тогда про многое говорили шепотом, и про это в том числе. Но в 90-е годы было расследование военной прокуратуры. Было следствие, эти материалы попали в прессу, потом свои воспоминания оставили те люди, которые были живы, они были опубликованы в книгах. И эти воспоминания меня, так сказать, взволновали. Я подумал, что этот материал может быть поводом для серьезной работы.

Правда
— Насколько фильм близок к реальным событиям? Вы пытались найти правду?
— Правду должны искать следствие или журналисты. Я не журналист. Я все-таки думаю, что это художественное произведение. Оно может опираться на факты, может обобщать их. Правда в искусстве и правда в жизни – это разные вещи. Правда в искусстве – то, во что вы верите. Если вы верите — то вы смеетесь, плачете. Если вам герои дороги – значит, это правда. А что касается тех событий… Конечно, я занимался, изучал все очень подробно, в том числе и стенограммы, куски которых вошли в картину. Когда я писал сценарий, то думал: «Кто вообще будет смотреть стенограмму партсобрания?» Но, как оказалось, даже такой документ может стать художественным процессом. Искусство, как сказал кто-то из больших художников — это всегда большая ложь, которая помогает нам понять правду жизни, правду характеров…
— Как снимать фильмы об истории, но при этом не фальшивить?
— Вообще, как снимать любую историю, не фальшивя — это очень трудный вопрос, который должен задавать себе любой студент ВГИКа, начиная с первого курса, а потом всю жизнь, пока он снимает кино… Потому что понятие фальши – оно сложное. Это как в оркестре: один инструмент играет плохо — и сразу вся музыка испорчена… А фальшь или ощущение неправды возникает из разных элементов. Что касается истории, то любой фильм про историю не будет удовлетворять всем концепциям, которые существуют по поводу трактовки любого события. Поэтому всегда будет какой-то субъективный взгляд, а не объективный. Главное в ощущении правды – то, что зритель должен верить происходящему на экране.

Поколения
— О чем это кино лично для вас?
— Я никогда не смогу в двух словах объяснить, о чем кино. Любое мое кино — о смысле человеческой жизни. Вообще, любое произведение искусства, на мой взгляд, пытается понять: зачем люди рождаются, за что умирают?..
— Сможет ли молодое поколение понять этот фильм? Все же речь идет о советских временах, и для многих они просто — темный лес…
— Мы думали и о молодом поколении, конечно. Все эти подробности были обнародованы 30 лет назад. Но тут речь идет не только об этом событии — речь идет о поколении бабушек и дедушек нынешних молодых людей. Для многих молодых людей советская власть, Советский Союз, Хрущев — это какие-то античные времена. Я думаю, что они не знают даже, кто был после кого, хотя старшее поколение это заучивало наизусть! (Смеется.) Но речь в фильме идет не об историческом факте, а о трагической судьбе целого поколения, которое неожиданно оказалось перед пониманием того, что Человек, в которого они верили, вдруг оказался разрушенным, его личность растоптали. Это серьезная трагедия…

Деньги
— В одном интервью вы говорили, что вам не важен коммерческий успех той или иной работы. Это действительно так?
— Вы знаете, я думаю, что несчастен тот художник, который думает о коммерческом успехе. Потому что он начинает сразу заниматься, грубо говоря, финансовой политикой: понравится его фильм кому-то или нет? Счастливы те художники, которые работают и не думают об этом. Но в кино это практически невозможно, потому что это очень дорогое искусство. И большинство нормальных финансистов вкладывают деньги в фильмы для того, чтобы как минимум хотя бы получить их обратно. Мне очень повезло в этом смысле, потому что я долго искал продюсера и финансиста, которому могу сказать: «Но учтите, деньги обратно вы не получите!» Многие люди приходили — и, естественно, услышав такое, потом исчезали… Мы сработались с Алишером Усмановым (российский миллиардер и меценат, является генеральным продюсером нескольких фильмов Андрея Кончаловского. – Прим. авт.). Нас с ним объединяет то, что мы любопытные. Любопытство не в том, понравится этот фильм или нет, а в том, сможем ли мы напомнить зрителю еще раз, что он должен задуматься о смысле жизни. Такая высокая взята нота, но именно это всегда и вызывает серьезное чувство у зрителей. Я не против развлечений, и бывают замечательные комедии: пришел, посмотрел, посмеялся и забыл. Есть много разных жанров. С каждой картиной — а мы уже с Усмановым сделали их три — мы чему-то учимся, открываем что-то в человеке…

Пандемия
— Пандемия повлияла как-то на ваши планы, на вашу работу?
— Все планы были сметены пандемией! Слава Богу, что мы до ее начала закончили картину «Дорогие товарищи!». Сейчас мы все равно работаем. Я пишу сценарии, Юля (жена Андрея Кончаловского Юлия Высоцкая. – Прим. авт.) где-то снимается, играет. Конечно, на количестве зрителей в кинотеатрах это отражается. Но вы знаете, массовость — это не самое главное качество произведения искусства. Очень часто бывает так, что значимые произведения искусства не пользуются большой популярностью у широкого зрителя…
— Как вы думаете, как ограничительные меры скажутся в целом на отечественной киноиндустрии?
— Отечественное кино не развивается в каком-то инкубаторе — оно развивается в мире, в пространстве. Тем более, что российский прокат на 70 процентов забит американскими картинами. Я думаю, что коронавирус усугубил кризис, который начался до этого в мировом кинематографе. Этот кризис из Голливуда. Мировой кинематограф, который ориентируется на блокбастеры, умер. Дорогие картины, которые выходили последние 20 лет – блокбастеры с огромными бюджетами по 200-300-400 миллионов — их просто никто не будет делать. Таких меценатов на Уолл Стрит нет, деньги такие не будут возвращаться. Кинематограф будет искать другие формы, чтобы доходить до зрителя. Я думаю, что сейчас многое будет меняться. Мы проходим через глобальный процесс трансформации. Мир переходит на что-то новое!..

Валерия Хващевская