Александр Буйнов – один из самых красивых и мужественных артистов на нашей эстраде – отмечает 55-летие.
— Жизнь – хитрая штука: она очень быстротечна, — говорит именинник. – Вот я уже дед, у меня трое внуков, но возраста своего совершенно не ощущаю!
Мама Саши Буйнова Клавдия Михайловна окончила консерваторию по классу фортепиано. И не удивительно, что все четыре сына играли на разных инструментах.
— Мама была строгой, — рассказывает Александр Буйнов. – Иногда она брала в руки отцовский офицерский ремень — он участвовал в моем воспитании вплоть до девятого класса. Помню, я уже был влюблен в одну девушку, и однажды не пришел вовремя домой – в этот вечер я вместе с друзьями репетировал какой-то номер в музыкальном классе. Толпа народа, шум, гам… И тут в класс врывается моя мама – с ремнем! Подходит к роялю, за которым я сидел, и как-ак даст по его крышке!.. Такой позор мне перед ребятами! А потом я под конвоем шел домой…
Отец артиста Николай Александрович был летчиком, на бомбардировщике воевал в Великую Отечественную, победу встретил в Берлине. И старался детей не обижать – говорил: «Жизнь и так будет бить…».

На цепи
Усадить подвижного мальчика за рояль было непросто.
— В пять лет я занимался музыкой с охотой. В этом возрасте я впервые вышел на сцену как артист. Это было выступление в какой-то средней школе. Но потом занятия в музыкальной школе отбили всякую охоту: я сбивал пальцы в кровь, занимаясь по восемь часов за роялем. В эти же годы мне подарили щенка, как оказалось, кавказской овчарки, который вырос размером с теленка. У него была массивная цепь. На нее меня и сажал старший брат: приковывал к роялю, давал задание – и уходил на кухню заниматься. И пока он «раздувался» на валторне — а при этом занятии звук очень громкий — я перескакивал несколько отрывков и ставил себе пометку: сыграл 29 раз. И канючил: «Аркашка, я все сыграл». Он приходил – и говорил: «За то, что ты меня обманул, — о Боже, он все слышал! — будешь еще 30 раз играть!» Здесь, конечно, начиналась истерика, слезы, но нога, прикованная к роялю, была самым веским аргументом. Благодаря ней я успешно выдержал выпускные экзамены в музыкальной школе и легко поступил в училище. А там однажды услышал, как один парень сыграл на фортепиано «Chattanooga Choo Choo…» – из легендарного голливудского фильма «Серенада солнечной долины» с оркестром Гленна Миллера. Он не только сыграл, а еще и напел… После этого Гайдн с Моцартом были заброшены в дальний угол — я увлекся сначала джазом, потом рок-н-роллом… И раз и навсегда выбрал профессию музыканта – только названия групп менялись: «Кварки», «Скоморохи», «Аракс», «Цветы», «Веселые ребята»… И, наконец, я начал сольную карьеру…

Мужская школа
Александр Буйнов – один из немногих артистов, отслуживший в армии. Защищать рубежи Родины он уходил в самый разгар творческой жизни. Начав ее в группе «Кварки» физико-математического факультета МГУ, продолжил в «Скоморохах»: вместе с Александром Градским гастролировал по стране. И вдруг – армия!
— Александр Градский нашел какого-то профессора, который за 500 рублей был готов помочь мне не пойти в армию. Это был очень благородный порыв: Саша предлагал отдать деньги группы, которые мы зарабатывали на хорошую аппаратуру. Но у меня отец воевал, братья служили в армии — я был бы «белой вороной»… В армию меня провожали весело: остригли мои длинные волосы, положили их в прозрачный пакет. И на каждом выступлении вывешивали мои волосы в пакете и говорили: «Буй всегда с нами!»
Александр Буйнов служил в ракетных войсках.

Семья
Двери дома Буйновых всегда открыты для друзей. О том, как Елена и Александр умеют принимать гостей, ходят легенды.
— Когда у нас появился загородный дом, друзья стали называть его «Дом дружбы» или «Санаторий ЦК». В дальнейшем для приемов мы построили уличный шатер — очень уютный, большой. Потом Алена затеяла строительство большого шатра со стенами. Я говорил: «Что, цирк шапито будет?» — такой огромный он был. Получилось очень цивилизованно. В шатре есть пол, сцена, отдельно — кухня. Праздники у нас всегда проходят с танцами, весело. К каждому празднику шатер оформляется по-новому, вызываются художники и так далее…
Вместе артист и его третья жена Елена уже больше двадцати лет.
— Мы с Аленой совершенно разные, и на этом держимся. Она может быть взрывной, может быть тихой, но с ней никогда не скучно!.. Правда, у нас одинаковый художественный вкус: нам нравятся одни и те же артисты, фильмы, спектакли… Мы даже совпадаем в реакции на какой-нибудь эпизод в фильме – одновременно у нас появляются слезы.
— Вы – такой мужественный, неужели плачете?
— Знаете, в ГИТИСе я изучал актерское мастерство. Чтобы вызвать у себя слезы, по Станиславскому, нужно представить что-то страшное в своей жизни и «накачать» себя горестным ощущением. Я долгое время не мог понять, как это сделать. А однажды ставил мини-спектакль «Два хора». Один хор поет: все хорошо в этой жизни, другой: все плохо. Я – в роли дирижера – ими руководил: то одним, то другим. Потом они интересно перекликались, а в итоге музыканты начинали меня избивать. И вдруг, когда я лежал на полу, а они избивали меня руками и ногами — я так себя пожалел, что аж слеза накатила! А преподаватель мне сказал: «Конечно, я ставлю «пять». Но Александр, так нельзя: если бы все актеры так работали – сгорели бы сразу!» Я считаю, нет ничего плохого в том, что мужчина может заплакать от ощущения трагедии или счастья. Главное — жить на полную катушку. Гореть — и не сгорать!..
 
Тамара Мотаева