Он ушел из жизни 6 марта прошлого года. Год, как он умер – а на экраны выходят все новые и новые фильмы с его участием. И готовится увидеть свет его последняя картина — многосерийный фильм «Гетеры майора Соколова» режиссера Бахтияра Худойназарова, где Андрей Панин сыграл главную роль.

Все, кто его знал, говорят, что он был похож на айсберг: девять десятых скрывалось в глубине. Чтобы узнать о нем побольше – и как об актере, и как о человеке — мы попросили рассказать о нем коллег по съемочной площадке. С некоторыми Андрей Панин дружил, а кому-то просто повезло работать вместе. Своими воспоминаниями поделились режиссеры Карен Шахназаров, Александр Прошкин, Бахтияр Худойназаров, актер Игорь Петренко.

Обожание

— Так получилось, что последней работой в кино Андрея Панина стала моя картина «Гетеры майора Соколова», — рассказывает режиссер Бахтияр Худойназаров. — Он сыграл в ней главную роль — разведчика Соколова. Мы сняли почти все сцены с Андреем — осталась заключительная фаза его роли. И когда Андрея не стало, пришлось переделывать сценарий. Хорошо, что изначально у нас была установка делать живой звук, без переозвучивания. У Андрея всегда была некоторая проблема с речью — он иногда играл, как бы проглатывая слова, потому что для него было более важно передать эмоциональное состояние. А тут он проникся, что мы пишем живой звук, пытаемся работать со словом, для него это вдруг стало крайне важно! И это спасло картину в конечном итоге — многие даже удивлялись, как хорошо Панин отработал с текстом и все внятно произносил…

Съемочная группа его обожала, потому что он всегда мог разрядить обстановку. И шутил он с большим вкусом — серьезную сцену мог подать так смешно, что люди сразу же забывали все невзгоды, усталость. С ним было невероятно приятно работать.

Андрюша погиб в марте, и конечно, я испытал шок. Я до сих пор не верю, что его нет…

Личность

— Андрей был у нас семейным артистом, — говорит режиссер Александр Прошкин. — Это, конечно, шутка, но он, действительно, снимался и у меня, и у моего сына, и мы его очень любили. Он совершенно уникальный актер, который выражал нерв этого времени значительно ощутимее, чем другие. Думаю, его судьба во многом определилась каким-то внутренним конфликтом с этим временем. Он много играл того, что было ему чуждо — того, что он не любил и не принимал. Он же массу наиграл всяких негодяев! …Мне Андрей прежде всего был интересен, как личность, и он у меня играл настоящих героев — и в картине «Трио», и в «Искуплении». Характеры, которые он показал на экране — практически из него самого и его судьбы. Во-первых, он сам по себе абсолютно незаурядная личность и очень умный человек. Андрей же не столично-гламурного происхождения — он родом из Новосибирска, из научной среды, отсюда и аналитический склад его ума. Что бы мы с ним ни делали, как бы мы ни работали — я видел у него совершенно другой подход, не актерский. В его голове все начиналось с некоего почти математического анализа: «Что за человек? Каков его социум? Какова природа его поступков?» Он был очень думающий актер. И в этой массе негодяев, которых он сыграл — все абсолютно разные…

К сожалению, есть оборотная сторона популярности. Андрей попал в молотилку мира телевидения, и в известном смысле стал жертвой этого мира. Телевидение по своей природе абсолютно лишено какого бы то ни было гуманизма — как и в том, что оно делает, так и по отношению к актеру и человеку. А он работал на износ в этом конвейере.

Его участие в фильме было всегда гарантией качества и успеха. Порой я думаю, что у него были глубинные противоречия между его личностью и тем, что ему приходилось играть — этим материалом, этими персонажами… Но как профессионал он делал свое дело на высшем уровне…

Один раз он очень сильно меня выручил. Я должен был начинать съемки фильма «Доктор Живаго», и у меня за день до съемок «слетел» актер. Я оказался в совершенно беспомощном состоянии, потому что все было согласовано с железной дорогой, и о переносе не могло быть и речи! Я позвонил Андрею, и он согласился сыграть эту небольшую роль, которая была как бы камертоном всей истории — истории гибели отца Живаго. Роль человека в депрессии, который, изверившись во всем, кончает жизнь самоубийством. Мы начали снимать именно с этого кадра, когда он стоит на площадке поезда. И я вдруг увидел в глазах Андрея такое отчаяние, такую безнадегу… Но откуда?! Ведь он по жизни очень комфортный человек — очень легкий, с чудесным чувством юмора! А я увидел абсолютно непреодолимую, жуткую тоску! И я понял тогда, что он с этим знаком, и вероятно, у него были периоды одиночества, отчаяния или неприятия того, что происходит в жизни…

Взлет

— Об Андрее только хорошее могу сказать. У него было все, чтобы стать действительно выдающимся русским актером. И он ушел на самом взлете, — вспоминает режиссер, генеральный директор киноконцерна «Мосфильм» Карен Шахназаров. — Он рабатал у меня в трех картинах — «День полнолуния», «Яды, или Всемирная история отравлений» и «Всадник по имени Смерть». И всегда на съемках был очень организован, никогда не опаздывал, всегда знал текст и всегда был готов — что, кстати, для современных актеров большая редкость. Его актерская реакция была непредсказуемой, он был начисто лишен каких-либо штампов. Никогда невозможно было сказать, как он сыграет ту или иную сцену, какая у него будет пластика. И он был невероятно точен при этом! Улавливал самое главное в образе, сохраняя правду, логику, характер — но при этом избегая похожести героев. Он меня этим абсолютно покорял, было очень интересно с ним работать!… У него был огромнейший диапазон. Он мог быть острохарактерным, на гране фарса, мог работать в комедии, в самых острых гротескных образах. И в то же время мог передать самые драматические, трагические черты…

Он был достаточно закрытый человек. За три картины мы с ним ни разу, извините, не выпили вместе! И то, что я потом слышал о его якобы пагубных привычках — не могу этого подтвердить. У меня Андрей всегда был свеж, всегда в отличной спортивной форме и крайне сосредоточен на роли. У меня даже складывалось ощущение, что в определенной степени он был аскетом. Может быть, это из-за того, что к нему достаточно поздно пришли слава, известность. Ему ведь было за тридцать, когда он в кино попал. Наверное, отсюда у Андрея был какой-то определенный комплекс ответственности. Думаю, он был очень честолюбив и «заряжен» на работу, как бы наверстывая упущенное. И действительно, он очень много снимался, работал на износ… Его смерть стала для меня абсолютным шоком. Это большая утрата…

Самородок

— Андрей был настоящий самородок, национальное достояние. Есть разные артисты приблизительно похожего амплуа, более или менее талантливые, но Андрей был поразительно редкий индивидуум, — говорит Игорь Петренко, который несколько месяцев работат бок о бок с Андреем Паниным на съемках многосерийного фильма «Шерлок Холмс». — Он столько всего в себе сочетал — и при этом, к сожалению, для зрителя так и не раскрылся по-настоящему, остался неразгаданным! В действительности он был гениален, как Чарли Чаплин! По первому образованию Андрей — мим, и вы бы видели, что он вытворял за кадром! Он умел невероятно расмешить даже нас, актеров — и не боялся быть смешным. Комедийный жанр, я считаю — самый трудный, и с этой стороны Андрея Панина зритель, увы, так и не узнал…

Марина Левина