Известный режиссер Владимир Хотиненко снял более 20 фильмов. Многие из них всколыхнули общественность, вызвали множество споров, получили немало наград — «Макаров», «Мусульманин», «72 метра». Последний его фильм «Поп» вышел на экраны 4 апреля.
Этот год для него отмечен важными событиями: накануне премьеры — в марте — Хотиненко удостоен звания народного артиста России. А в мае у него — 30-летие режиссерской деятельности. Правда, Владимир Иванович не любит почивать на лаврах. Сейчас у него горячая пора: съемки фильма с рабочим названием «Достоевский».
— В этом году исполняется 30 лет с того момента, как вы в первый раз произнесли слово: «Мотор»…
— Да. Это было в мае 1980 года. Моя первая курсовая работа на высших режиссерских курсах называлась «Завоеватель»… Как будто это было вчера!..
— Правда, что в детстве вы хотели стать моряком?
— Да, хотел. Я и летчиком хотел стать, а в более зрелом возрасте — дипломатом. Я даже немного проучился в юридическом институте. Думал, окончу юридический, потом — МГИМО. Всерьез меня увлекало профессий пять. О летчике пришлось забыть, когда у меня стало портиться зрение: я много читал. Я жил в маленьком городе Славгороде, там была библиотека. И наступил момент, когда я пришел к библиотекарше — и она пустила меня в фонд, где хранились редкие книги. И я сам ходил и выбирал: что бы мне почитать?.. Вообще, у меня хорошая судьба, грех жаловаться. Она провела меня по пути реализации каких-то своих идей. Я очень хотел стать археологом, хотел заниматься океанографией… А еще я хотел стать архитектором, и даже отучился в архитектурном институте…
— Фильм «72 метра» – это дань вашему первому увлечению?
— Конечно. А еще я хотел — и до сих пор хочу — снять фильм «Цусима», о русско-японской войне и поражении нашего флота. У меня в детстве была просто болезнь: я играл в эту Цусимскую битву! Я из пластилина вылепливал все корабли русского и японского флотов, знал калибры пушек… И все пытался выиграть русско-японскую войну. Хотя, конечно, выиграть ее нельзя — в истории же она проиграна…

Михалков
— Вы себя называете учеником Никиты Михалкова…
— Не называю — это фактически так и есть. Да, мы разные, но я думаю, что у нас много общего. Я же попал в кино благодаря ему: не будь в моей судьбе Михалкова — я бы не был сейчас режиссером…
— Как же это произошло?
— Я окончил архитектурный институт — и понял, что мне нечего делать в этой профессии. И чтобы не отрабатывать три года — ушел служить в армию. И в Свердловске судьба свела меня с Михалковым. Я приехал туда в отпуск, а у Никиты Сергеевича была там творческая встреча с молодежью. Там мы с ним и познакомились. И он сказал: «А почему бы тебе не попробовать стать режиссером?» И все. Я закончил службу, приехал в Москву, поступил к нему на высшие режиссерские курсы, работал у него ассистентом, стажером… Я думаю, что у нас основные идеи — одинаковые. Мы с ним одинаково смотрим на Россию, на эту жизнь, на основополагающие вещи…
— Вы однажды сказали, что вы — мистический человек. Что это означает?
— Это означает, что я доверяю воли Божией и течению жизни. Делаю, что могу и что должен — и будь, что будет… Стараюсь ощущать аромат времени, судьбы… Со мной много чудес происходило…
— Если не секрет — какие?
— Да вот, хотя бы, эта встреча с Михалковым – чем не чудо? Ее могло и не быть. Я отказывался туда идти — думал, ну что я пойду, у меня ведь отпуск — уговорил мой товарищ… У меня было таких пять или шесть событий, которые от меня не зависели совершенно… Меня Господь столько раз миловал по молодости — я столько совершал глупостей…
— Вы верите в судьбу?
— Конечно! Но это не означает, что надо сидеть и ждать, когда все это мимо тебя пройдет. Ты все равно исполняешь роль, написанную тебе жизнью. Это не означает, что ты не можешь ходить влево или направо — ходи, пожалуйста. Но просто не сбейся, не потеряй дорогу…

Киносемья
— У вас настоящая киносемья: вы – режиссер, ваша супруга Татьяна Витальевна — киновед, сын Денис работает кинооператором, второй сын Илья – режиссер, дочь Полина занимается костюмами для театра и кино.
— Получается, что да. Причем я не хотел, чтобы мой сын Илья становился режиссером. Я его даже отговаривал. Но он уперся – и, слава Богу, работает… Денис мне не родной, но я к нему как к родному отношусь — у него отец был режиссером. Его мама — моя жена Татьяна — преподает кино в институте… Наверное, это просто общая среда – тут много вот таких, династийных… Это довольно естественно: кино так затягивает, это такой наркотик!..
— А внуки: Серафим, Иван и Фекла — не собираются становиться актерами?
— Внуки еще маленькие. Они такие чудные! Я бы не очень, если честно, хотел, чтобы они занимались кино. Хотя мне самому иногда даже страшно становится, стоит подумать: этого могло бы не быть!..

Достоевский
— Владимир Иванович, вы сейчас работаете над восьмисерийным проектом «Достоевский». Чем привлекла вас судьба нашего великого писателя?
— Достоевский — один из величайших людей, которые жили на нашей земле. Тут актуальнее другой вопрос: не страшно ли мне было взяться за этот проект, за такую фигуру?
— Ну и как: не страшно?
— Конечно, страшно! Если бы мне предложили просто экранизировать что-то из произведений Достоевского — я бы долго думал. К тому, что написал Достоевский мне добавить нечего — там и так все есть. Но жизнь Федора Михайловича интересна не меньше, чем любое его произведение. А вот тут можно – конечно, помолившись, попросив у Федора Михайловича прощения — рассказать его историю. Большинство же у нас не знает, каким он был на самом деле. Есть стереотипные представления: что он был угрюмый, играл в рулетку, написал какой-то там роман… Но все это — обрывочные и общие сведения о чрезвычайно живом, противоречивом, иногда даже вредном, но — великом человеке! И вот это можно попробовать сделать. Слава Богу – есть Женя Миронов, что делает эту задачу реальной…

Валерия Хващевская