Представлять Романа Карцева не нужно. И не потому, что он – народный артист России. А потому что Карцев – это классик. Да еще в таком труднейшем жанре, как юмористический. Заставить людей плакать – легко. А вот рассмешить до слез — так, чтобы эти слезы смывали то, что накипело на душе — дано лишь единицам. Вот только сами они улыбаются очень редко …

— Роман Андреевич, расскажите, пожалуйста, как отметили 75-летие?

— Я очень скромно его отметил – с семьей, друзьями…

— Есть информация о том, что вас наградили знаком «За заслуги перед Одессой». Это правда?

— Да, когда я был в Одессе, от горсовета мне вручили эту общественную награду. Сейчас на Украине — неприятная ситуация, но, даже несмотря на это, там помнят, что я — их родной человек. Это очень приятный момент.

— Роман Андреевич, в Одессе в этот раз в каких родных местах защемило сердце? Сохранилось ли что-то в том виде, в котором было во времена вашей молодости?

— Мало. Сейчас же город в порядок привели, сделали очень красивый центр. Но кое-что, конечно, сохранилось. Например, оперный театр, куда я лазал через балкон – слушать оперу. Стоит на месте скамейка под лестницей в Потемкинском парке, где я когда-то с девушкой целовался. Помню, подошла цыганка — и нагадала, что я буду жить шестьдесят четыре года. А мне уже семьдесят пять! Так что иногда цыганки тоже ошибаются…

— Как вы думаете: что такого особенного в городе Одессе, что именно в нем рождаются звезды юмористического жанра? Может, там аномальная зона?

— К сожалению, уже не рождаются так много и так часто… Последние звезды — команда КВН «Одесские джентльмены». Кто не знает одесского эрудита Борю Бурду, который знает все, даже как рожать?! Это была очень удачная подборка артистов. Есть еще пара писателей современных… И больше никого… Много лет уже я не слышал о выдающихся авторах или артистах. А раньше действительно много было известных певцов, музыкантов, врачей, бандитов. Их знала вся страна! А сейчас все притихло, в том числе и Одесса, очень много людей уехало — не самых плохих людей. Они теперь живут в Канаде, Израиле, Германии, Америке, Австралии. Я с ними встречаюсь, когда там бываю, и мы, конечно, вспоминаем те времена золотые — наши одесские времена… Для нас этот город по-прежнему — Одесса-мама…

Семья

— Роман Андреевич, расскажите о семье, в которой вы выросли. Кто в вас артистической крови добавил?

— У нас не было в роду артистов. Двоюродный брат только был фокусником, он жил в Америке, недавно, к сожалению, умер. А бабушек и дедушек – и по маминой, и по папиной линии — я не знал. Они сели на пароход в начале войны и попали под бомбежку. Папа мой был профессиональным футболистом. Был на фронте, дошел до Берлина, оттуда — до Маньчжурии, и только в сорок шестом году вернулся в Одессу. Мама работала на обувной фабрике, была членом партии. Вот в такой семье я вырос…

— Как родители отнеслись к вашему выбору профессии?

— Они были против. Папа хотел, чтобы я имел настоящую профессию. После школы я поступал в театральный и провалился. Пошел учиться на наладчика швейных машин. Два года у меня в обслуживании был цех, а сам я был наладчиком то ли шестого, то ли восьмого разряда. И получал приличную по тем временам зарплату — тысячу двести рублей. А потом пошел на модельно-обувную фабрику заготовщиком. Делал обувь, за которую меня, видимо, проклинали… Потому что носить ее было нельзя.

— Родители застали ваш успех?

— Да, они видели меня в театре Аркадия Райкина. Мы приезжали из Ленинграда на гастроли в Одессу. Сначала у меня было мало ролей, а в дуэте с Витей Ильченко мы уже много выступали. И родители застали даже наши сольные концерты.

Дружба

— А сколько вам было лет, когда вы познакомились с Виктором Ильченко и Михаилом Жванецким?

— Мне был 21 год. Ребята были чуть-чуть старше. Они уже окончили институт водного транспорта. В 22 года я уехал в Ленинград, в театр к Райкину. Потом привел туда Витю Ильченко. А потом и Миша Жванецкий приехал. У нас был целый коллектив одесситов… Работа в театре с Райкиным стала первым и огромным шагом, который дал нам с Витей толчок к развитию. И в итоге привела к тридцатилетней работе в этом жанре.

— Роман Андреевич, есть известный мушкетерский девиз: «Один за всех — и все за одного!» А какой у вас с Виктором Ильиченко и Михаилом Жванецким мог бы быть девиз?

— Точно такой же. Вити Ильченко нет с нами вот уже двадцать два года. И все это время мы помогаем его семье. Мы были очень дружны…

— Есть такое выражение — «время лечит». Вам удалось смириться с тем, что Виктора не стало, и что человек в принципе уходит безвозвратно?

— Разве с этим можно смириться? Я работаю вот уже двадцать два года один. А с Витей веду переписку. Я ему пишу письма отсюда, а он мне отвечает — оттуда. Понятно, конечно, что я пишу и за себя, и за него…

— В 31 год вы вернулись от Райкина в Одессу, в 40 переехали в Москву. А Московский театр миниатюр под руководством Жванецкого создался, когда вам было 48. Не было паники из-за того, что что-то не успеете сделать — теперь уже в своем театре?

– Нет, конечно: мне уже 75 — и я еще работаю! И зритель, слава Богу, на мои концерты все еще приходит. Два часа работаю с антрактом. Играю классику Жванецкого, свои произведения, которые я в двух книгах собрал. Моя публика еще есть. Она уже пожилая, но все равно приходит ко мне и приводит с собой молодых зрителей.

Родные

— Расскажите, пожалуйста, о своей семье.

— Мне было 27, когда я женился на Виктории Кассинской. У меня есть дочь Елена и сын Павел, внучка Вероника и внук Леонид. Сын снимается в кино, он известен зрителю как Павел Кассинский. Дочь окончила медицинский институт. Внучка окончила с отличием школу и институт в Англии, и теперь хочет поехать в Америку. Папа ее очень любит и позволяет путешествовать по всему миру.

— Когда сын пошел в эту профессию, вы ему какие-то советы давали?

— Давал ему совет поступать в театральный, но он поступил в медицинский, а теперь вот  мечется…

— Расскажите о своей супруге Виктории Павловне, как ей с вами живется?

— Мы с ней уже 43 года вместе. Я очень удачно женился. Супруга занимается домом, детьми, и еще мной. Она ведет хозяйство, а я добываю средства. При этом я женился по большой любви. Моей избраннице было 17 лет!

— Какие трудности ждут жену актера?

— Трудностей очень много. Это частые разъезды — иногда по два-три месяца я проводил в дороге. Но когда приезжал домой, наш роман с женой как будто начинался заново.  Поэтому мы так долго вместе и счастливы.

— Наверное, это приятно: когда твой муж – кумир… Если бы не поклонницы… Вопрос ревности в вашей семье возникал?

— У нас больше я ревновал, чем жена — я очень темпераментный был. Но никогда особо не давал поводов для ревности. А супруга, женщина красивая, глазками стреляла, бровки вскидывала… Так что бывали стычки на этой почве.

Увлечения

— Чем увлекаетесь теперь?

— Я хожу по полтора часа в день просто так, и пытаюсь плавать в бассейне. Это меня как-то спасает.

— Мода на здоровый образ жизни вас увлекла?

— У меня всегда был здоровый образ жизни — может быть, я его перенял от папы- футболиста. Я всегда занимался спортом. В детстве были футбол, плавание, волейбол и  баскетбол. Потом лет двадцать играл в большой теннис и немного этим надорвал сердце. Сейчас люблю и заниматься спортом, и смотреть его по телевизору.

Заграница

— В каких странах вы побывали?

— Раньше с Райкиным мы выступали во всех соцстранах. А когда открылся «занавес» — стали ездить туда, где есть люди, которые понимают русский и разговаривают на нем. Это Америка, Германия, Австралия, Израиль, Канада. Иногда приглашают сыграть в Париже.  Я в Америке и Израиле был раз двадцать, в Канаде раз пять-семь, в Германии раз десять.

— Не возникало желания поселиться в стране, где решены многие проблемы?

— Никогда. Мне всегда везло с моей работой на родине. Мы, конечно, с Витей трудились, как проклятые: мы должны были заработать хотя бы пятьсот рублей в месяц в те времена, и давали по тридцать-сорок концертов. Это была работа на износ, конечно. А когда переехали в Москву — мы почти уже не выезжали на гастроли. Потом, когда открылся «занавес», стали зарабатывать доллары в заграничных странах. На эти деньги я построил дом в Подмосковье, и сейчас живу в нем спокойно. На участке у меня — одиннадцать елок, таких, как у Кремля растут – жена посадила. У нас нет огорода, но есть цветы и много зеленой травы — вот такое наше хозяйство. А в Москву я сейчас почти не выезжаю — дикие пробки! Если все-таки надо где-то быть в назначенное время — доезжаю на машине до метро, а дальше передвигаюсь на «подземке», иначе никаких нервов не хватит!

— Как же вы в метро едете? Отбиваетесь от поклонников?

— Отлично езжу. У меня же публика интеллигентная — могут подойти, чтобы  поздороваться, пожелать здоровья.

— Какое ваше идеальное воскресное утро?

— Ранняя прогулка, вкусный завтрак от жены. Все, что мы ели в Одессе — едим и в Москве, все кулинарные традиции мы перевезли сюда. В нашем подвале стоят точно такие же заготовки, как у обычных одесситов – помидоры, огурцы, «синенькие» — так у нас называют баклажаны. По большому счету, я как жил в Одессе, так и живу, только теперь еще и под кремлевскими елками!

Лариса Зелинская