Аскольд Запашный – представитель известной цирковой династии в четвертом поколении. У многих его имя в первую очередь ассоциируется с работой с хищниками. Правда сам Аскольд уверяет: дрессировщик – лишь одна из множества профессий, которыми он владеет, и предпочитает называть себя артистом цирка.

Каждый день он бесстрашно заходит в клетку с хищниками, побеждая страх, а вместе с тем щекоча нервы зрителю. Мы покажем именитого циркового артиста с новой стороны. В этом интервью Аскольд больше говорит о детях: предстает заботливым и любящим папой. Но через призму отцовства раскрываются и другие, неожиданные для читателей, черты Запашного. Например, он хочет сделать из дочки известную артистку и уже готовит пятилетнюю Еву к будущей славе, сравнивает воспитание детей с дрессировкой животных и уверяет, что у него есть абсолютно все, о чем мечтают другие люди.

Дрессура

— Аскольд, думаю, вас без преувеличения можно называть счастливым человеком. Вы занимаетесь любимым делом, у вас подрастают две дочки. Кстати, сколько им лет?

— Еве пять с половиной, а Эльзе чуть больше четырех.

— Чем они увлекаются?

— Как и все дети, они увлекаются играми. Ходят на танцы, на пение, занимаются языками…

— А в цирке они часто бывают?

— Цирковые дети всегда проводят в цирке очень много времени. Специфика такой жизни в том, что приходится много ездить. И дети с родителями, так или иначе, все время путешествуют, это первое. А во-вторых, они имеют возможность много контактировать с животными. Мои дети давно знают, что значит кататься на верблюде и на лошади, кто такие кенгуру и тигры. Они имеют возможность постоянно наблюдать любое из тех животных, которые вы можете видеть на манеже.

— Что, уже и укротить кого-то могут?

— Нет, конечно. Укротить они никого не могут — если только папу (смеется). Хотя папа тоже сложно поддается дрессуре.

— А они сами поддаются?

— Я даю им много свободы — это же девочки. Любому мужчине тяжело в воспитании ребенка противодействовать его прихотям. Ведь перед тобой — твое любимое чадо, нежное существо, ангел во плоти. Но все равно есть рамки дозволенного! Я очень хороший дрессировщик, а дрессура не сильно отличается от воспитания ребенка. Ведь дрессура – это своеобразная философия, или, если хотите, психология того, как общаться на понятном языке с твоими подопечными. И когда вы разговариваете с ребенком и пытаетесь донести до него какие-то новые для него понятия, то вы тоже говорите с ним на его языке. Взаимопонимание и знание языка твоего ребенка дает возможность добиться желаемого. Родитель должен хорошо понимать своего малыша.

Взаимопонимание

— А дочки понимают всю сложность и опасность вашей профессии?

— Скорее такое понимание приходит, когда всплывают какие-то проблемы. Не так давно, когда тигрица на меня напала, они узнали об этом, и я видел, что они искренне сопереживают. Едва пришел домой, они подбежали с вопросом: «Папа, покажи, где тебя тигр укусил!». И с интересом рассматривали шрамы и жалели меня. И когда я приехал из Германии после очередной операции, которая непосредственно являлась результатом моей профессии, они меня гладили по шраму и говорили: «Папа — робот»! (улыбается). Но, конечно, они все понимают не в той мере, как взрослый человек, который представляет, какими могут быть результаты тех или иных действий. Есть замечательная поговорка: папа смотрит на ребенка и видит ангела, а ребенок смотрит на папу и видит батут. Дети мыслят сиюсекундно. Но я не жду сейчас от дочек вундеркиндства. Да и вообще не хочу, чтобы мои дети были вундеркиндами и не по возрасту взрослыми. Пусть они наслаждаются детством. И такие вещи, как сопереживания и восприятие чего-то, должно у них оставаться пока на детском уровне.

— Но ведь, чтобы хорошо понимать детей, с ними надо проводить много времени. А вы постоянно работаете. Как все успеваете?

— У меня нет задачи — понять своих детей. Я хочу проводить с ними столько времени, сколько смогу, хочу быть рядом с ними, наслаждаться их компанией, видеть, как они растут, и делать все, чтобы они стали замечательными людьми: не просто достойными, но еще и специалистами в будущем. Тем не менее, можно понять специфику работы циркового артиста, который постоянно бывает в разъездах, что подразумевает частые разлуки. Сейчас, например, два месяца я находился на гастролях в Питере и мог только на три дня приехать в Москву и побыть с ними. А потом они на месяц улетали в Израиль, там отдыхали на море, и все это время я с ними не виделся. Спасибо современным технологиям, что позволяют обмениваться фотографиям, разговаривать по телефону и видеть друг друга по скайпу. Тем не менее, я стараюсь не пропускать никакие события их жизни. У Евы недавно в танцевальной школе был отчетный концерт для родителей. Я специально отложил все дела и летел с работы через всю Москву, чтобы успеть. А то как в фильмах показывают отцов-«опоздунов», которые приезжают, все пропустив, и ребенок потом долго не может им этого простить. Такого не должно быть в жизни.

— Конечно, во время концерта увидеть папу в зале – это большая поддержка для ребенка. А то многие стесняются и не могут из-за этого раскрыть свои таланты…

— Ева — не стесняющийся ребенок. Уже в два года я выносил ее на сцену на финальный поклон на глазах у большого количества людей. Мечтаю, чтобы дочь стала большой артисткой. И смысл даже не в том, чтобы она именно в цирке выступала, а чтобы вообще стала артисткой, и я знаю, что могу ей в этой области многое дать. Я думаю, что таким образом я ей делаю интересную карьеру.

Профессия

— А ваша карьера с чего начиналась?

— Журналисты часто задают вопросы, на которые у меня нет ответов: когда я первый раз сел на лошадь и поскакал, когда у меня были первые серьезные выступления, когда я первый раз работал соло, когда впервые зашел в клетку с хищниками. Это все было для меня обыденно. И таких точек отсчета в моей жизни никто не ставил, потому что никто не рассчитывал, что у меня сложится карьера известного человека, и меня потом будут об этом спрашивать. А для детей получится, что есть эти стартовые точки, о которых они потом смогут рассказывать, и это создаст яркую артистическую картинку. Став артисткой, дочь покажет фотографию и видео в хорошем качестве того, как это все происходило в первый раз. Думаю, потом они будут мне благодарны за то, что я не поленился и запечатлел все эти вещи.

— То есть, вы хотите, чтобы дочки, как и вы, стали дрессировщицами?

— Вы как журналист смотрите на меня — и видите дрессировщика, такой стереотип срабатывает! А это всего лишь одна профессия из десятка тех, которыми я владею. В первую очередь я просто артист цирка. У меня очень много достижений, например, в жонглировании. А многие думают, что дрессура — это моя единственная способность. И подразумеваются при этом именно хищники. Но артист цирка должен уметь всё: это и владение телом, и владение своими эмоциями, и драматическое искусство. Но если вернуться к вашему вопросу — вообще я считаю, что дрессировщик – это не женская профессия, несмотря на то, что моя старшая сестра по отцу работает с хищниками. И пусть на меня не обижаются дрессировщицы, но эта профессия делает женщин черствее и очень сильно подавляет женское начало. Не все понимают, что эта работа с потенциальными убийцами. Кто-то видит в тиграх кисок, а на самом деле это природой созданные убийцы, у которых по 20 когтей, четыре клыка и никакого чувства жалости. И для того, чтобы в экстренных ситуациях уметь с ними совладать, нужно иметь сильную волю и хорошую физическую подготовку. И если все же сражение происходит, то женщине приходится очень тяжело. Но если дети сами захотят и скажут: «Папа, ты в этом так много всего добился, и мы тоже хотим стать дрессировщицами!» — то я все сделаю, чтобы их обезопасить, и всему научу.

Свобода

— Будет ли для вас трагедией, если дочки выберут профессии, далекие от цирка — скажем, захотят быть врачами?

— Наверное, это была бы (а я надеюсь, что не будет) трагедия моей несостоятельности! В таком случае получается, что я не смог их научить любить то, чем сам занимаюсь. Я не понимаю, когда говорят: а если дети захотят сами выбирать? Да, они могут это делать, когда в них ничего не вложили. И потом уже, будучи подростком, он думает: чем бы мне заняться? И занимается либо тем, что попадется под руку, либо тем, что ему кто-то насоветует. Что может дать профессия дантиста моему ребенку по сравнению с тем, что могу дать я? Я могу показать ему весь мир. Я человек, добившийся таких высот, что в любой момент могу абсолютно без каких бы то ни было проблем оказаться в любой точке мира. Если сейчас я захочу полететь в Рим — то сделаю это. Если захочу посмотреть концерт Мадонны там, где он будет проходить — то полечу и посмотрю. У меня есть неограниченные возможности, у меня есть свобода…

— А как же контракты, выступления и обязательства?

— Это нюансы. А чисто физически я добился свободы своих действий и передвижений. Я обеспеченный человек. 99 процентов простых обывателей не могут даже об этом помыслить. Они смотрят картинки красивой жизни и мечтают стать голливудскими звездами. А у меня же все это есть! И зачем от этого отказываться? Для чего? Я не понимаю. Я считаю, что мои дети не дойдут до такого, чтобы им самим пришлось выбирать профессию. Моя основная задача — не заставить делать то, что я хочу от них, а чтобы они это любили и понимали, какой фундамент в них заложен. Этого добился мой отец (легендарный советский артист цирка Вальтер Запашный. – Прим. авт.). Он научил меня любить свою профессию искренне, быть ей преданным и развивать тот потенциал, который он заложил.

 Екатерина Шитикова