Свой фонд Егор и Ксения назвали «Я есть». Его задача – помогать детям с особыми потребностями. Это дети, страдающие аутизмом, синдромом дауна и церебральным параличом. Как актерская пара пришла к созданию этой организации, с чего началась их благотворительная деятельность – об этом корреспонденту «МВ» рассказала Ксения Алферова.

— Ксения, с чего же все началось? Ведь вы с мужем — очень занятые люди, всегда на съемках, да еще и своя дочка подрастает…

— Все началось с Егора. Он с прошлого года работает в составе попечительского совета при московской Морозовской детской больнице. Совет многого добился: в больнице сделали ремонт, ее оснастили необходимым оборудованием… Более того, у этого совета — очень большие полномочия: он может накладывать вето на некоторые решения администрации, отслеживать финансовые потоки, и даже снимать и назначать главного врача. По-моему, это уникальная ситуация. Но для того, чтобы дело двигалось, нужны «узнаваемые» люди с колоссальной энергетикой и хорошими намерениями — такие, как Егор. И нужно знать моего мужа, чтобы представить, с каким энтузиазмом он включился в эту работу!

— А как Егор вас вовлек в это дело?

— Это уже другая история… В начале года мы с мужем волею случая попали в интернат для детей с особенностями развития, расположенный во Владимирской области. Моя приятельница, представляющая одну общественную организацию, попросила меня помочь: интернату нужны были современные душевые кабинки, ремонт в ванной комнате, чтобы детки не мерзли, когда их моют. Я даже не знаю, почему она попросила именно меня. Но случайностей не бывает — я вижу в этом Божий промысел. Недолго думая, мы написали об этой проблеме на «Фейсбуке»…

— И люди откликнулись?

— Да! Причем настолько оперативно и конкретно, что мы с Егором даже удивились. Признаться, мы не знали, что как актеры и как люди имеем такой большой кредит доверия. Нам поверили другие, и мы очень благодарны нашим единомышленникам за это.

— И это было только начало вашей дружбы с интернатом?

— Да, потому что дел там — непочатый край. В интернате нет специальных тренажеров, оборудования, необходимого для этих деток. Не хватает квалифицированных специалистов. Да и само здание требует капитального ремонта. На всю огромную Россию есть только один образцово-показательный интернат для детей с особыми потребностями, но это не тот, в котором оказались мы… Мы с мужем продолжили собирать деньги, вкладывались и сами. На сегодняшний день нам удалось починить крышу в интернате – вложили половину своих денег, половину собрали также через «Фейсбук». Нам принесли подарки для ребят, они же в остальном обычные дети – радуются ласковому обращению, игрушкам. Удалось найти деньги для операций на сердце нескольким детям из этого интерната. Оперировали ребят в Морозовской больнице.

Деятельность

— Почему вы решили учредить фонд? Ведь помогать можно было и в частном порядке?

— В какой-то момент стало понятно, что просто собрать и передать деньги на те или иные нужды – этого мало. Необходимо все от начала до конца отслеживать, отчитываться за каждый потраченный рубль. Ведь мы используем не только свои личные, но и деньги, полученные от друзей, от интернет-сообщества, от крупных учреждений и организаций.

— Наверняка это связано с бумажной волокитой… Как с этим справились?

— Честно говоря, мы с Егором не умеем подходить к организационным вопросам последовательно — мы сразу бросаемся в атаку, решаем сразу все проблемы. Для открытия своего фонда, во-первых, заручились поддержкой Павла Астахова (уполномоченного при Президенте РФ по правам ребенка – прим. авт.). Павел Алексеевич познакомил нас Геннадием Прохорычевым — представителем по правам ребенка во Владимировской области — и у нас с ним сложилось очень хорошее сотрудничество. Он показал нам Владимирский интернат для детей с особыми потребностями, детское отделение при взрослой психиатрической больнице, приют для девочек в Покрово-Суздальском женском монастыре. И мы стали помогать всем этим учреждениям. Еще Геннадий сориентировал нас на помощь многодетным семьям. У них тоже очень много проблем.

— Но основная ваша деятельность все же связана с детьми с особыми потребностями?

— В нашем обществе ужасно относятся к таким детям, да и к взрослым тоже. Подобного нет ни в одной стране мира! Во времена Советского Союза, как в спартанском государстве, всех людей с физическими недостатками взяли и «выбросили» — мол, они не подходят для нашего общества. Ведь мы все — красивые и здоровые — тогда прыгали в трусах и майках на Красной площади! Примечательно, что уничтожила всех инвалидов и фашистская Германия. Но ученые сделали удивительное открытие: на протяжении столетий количество таких людей не меняется! Видимо, обществу люди с ограниченными возможностями необходимы для того, чтобы мы не ожесточились в конец. Эти дети – не балласт, не беспомощные существа, не уроды, они – часть нас. Чтобы они социализировались, ими нужно долго и тщательно заниматься. И они вполне могут жить самостоятельно,  способны окончить школу, научиться водить машину. Могут создать семью, работать — они очень трудолюбивы и талантливы. Вообще-то заниматься ими – одна из главных задач государства. Но в нашей стране восемьдесят процентов детей-даунов родители оставляют в роддомах — причем по рекомендации самих же врачей. А если мама от такого ребенка не отказывается, то часто из семьи уходит папа. А в Америке, например, менее одного процента больных детей остаются в специализированных учреждениях. И у них семьи, если в них появляются такие дети, как правило, становятся только крепче. Эти малыши — удивительные, они наполняют тебя и все вокруг любовью, энергией. Но для того, чтобы наше общество это поняло, нужно менять сознание людей. Я понимаю, что даже за всю нашу жизнь нам с Егором этого не успеть. Но мы хотя бы начнем делать это. А для того, чтобы успеть как можно больше, я на время отказалась от съемок во многих сериалах.

— Территориально ваш фонд работает только во Владимирской области?

— Пока — да. Нам предлагали взять под свою опеку подобные интернаты Москвы, но мы к такому объему работы и ответственности еще не готовы.

Задачи

— Наверняка вам приходилось сталкиваться с людьми, которые вашу благую деятельность называют пиаром. Как относитесь к этому?

— Мы понимаем этих людей. В последнее время само понятие «благотворительный фонд» себя дискредитировало. На самом деле не всегда понятно, чем занимаются некоторые фонды. Но если они хотя бы немного помогают обществу, государству решать какие-то проблемы — это уже хорошо… Однажды мы столкнулись с ярым недоброжелателем: когда просили помощи через Интернет, наш призыв жестко комментировал один человек — потом выяснилось, что он тоже руководит фондом поддержки детей, который помогает, в том числе, и учреждениям во Владимирской области. Ой, он нас так чехвостил — несколько месяцев не мог успокоиться. Как это так: два актера, которые в благотворительности ни в зуб ногой, затеяли такое дело, да еще и множество откликов получают? Но мы этому человеку очень благодарны. Его реакция нас не испугала — наоборот, мы стали работать с еще большей энергией! Меня очень радует, что немало наших коллег, артистов, тоже помогают больным детям. Благотворительности не может быть много — сколько бы людей и организаций ею ни занимались! 

— Ксения, а какие задачи перед вашим фондом стоят сегодня?

— Мы продолжаем оказывать материальную помощь детским учреждениям во Владимирской области, а также собираем информацию об организациях, которые занимаются проблемами детей-инвалидов. Ведь многие российские благотворительные фонды даже не знают друг о друге! А мы с Егором — за то, чтобы объединиться и совместными усилиями делать одно общее дело. Возможно, некоторые фонды такой политики не поймут, но у нас на это — чисто человеческий взгляд. Если нужно решить какую-то проблему — не важно: наш фонд ее решит, или какой-то другой. Нам не нужны лавры, главное — чтобы дело было сделано.

Наталья Колобова