Честный репортаж из реанимации ковидного госпиталя Областной клинической больницы

Мерно щелкает затвор фотоаппарата. Человек просто фиксирует на камеру происходящее. Здесь не делают постановочных снимков. Это никому не нужно. И невозможно. Корреспондент, как и все действующие лица этого необычного репортажа, облачен в специальный защитный «скафандр» и может лишь направлять объектив в нужную сторону и нажимать на спуск. Кстати, самих лиц наших героев мы так и не увидим. Надеть или снять такой противовирусный комбинезон — целая история, требующая времени и особых навыков.
В «красной зоне» пренебречь средствами такой защиты — смерти подобно. Для того, чтобы распознать, кто есть кто, прямо фломастерами пишут на спецкостюме имя и фамилию медработника. Пациенты госпиталя, пробыв здесь по нескольку недель, так и не видели ни разу лиц своих ангелов-хранителей, лечащих их врачей и медсестер. Многие жители области, победившие ковид в стенах ОКБ, мечтают посмотреть на своих спасителей «вживую», увидеть их усталую улыбку, сказать слова благодарности. «Повидаться» со своим доктором надеется и тверской журналист, писатель Евгений Новиков, прошедший реанимацию инфекционного госпиталя. Его историю из первых уст мы публиковали на страницах «МВ».

Реанимация
Это специализированное отделение, где больных возвращают к жизни. Здесь огромное количество сложнейшей аппаратуры. Здесь трудится самый квалифицированный персонал — волшебники от медицины. Они действительно возвращают к жизни очень многих пациентов, совершая чудеса. Хотя сами врачи обычно говорят о своей работе: «Чудес не бывает, и мы не волшебники». Я бы с ними поспорил, приведя десятки примеров чудесных исцелений. И все же спасти удается, конечно, не всех. А фразу про отсутствие чудес и волшебников приходится озвучивать родственникам умерших.
Жертв ковида еще очень много. Даже сейчас, когда количество ежедневного прироста заболевших заметно поубавилось, реанимация инфекционного госпиталя ОКБ переполнена. В отделении, рассчитанном на 24 места, борются за жизнь около 40 человек. В данном случае словосочетание «борются за жизнь» не привычная фигура речи. В словах заключается их буквальный смысл. Это действительно борьба. Борьба со смертельным вирусом, борьба до последнего вздоха. Бьются пациенты, бьются за их жизни врачи и медсестры. Каждая спасенная жизнь как раз и становится ценой победы.
Как бы это ужасно ни звучало, но реанимация — промежуточный этап между жизнью и смертью. Одни, попавшие сюда с тяжелым недугом, оказавшись на краю, возвращаются в наш мир, другие покидают его, направляясь в лучший из миров. Трудно даже представить насколько сильными духом нужно быть реаниматологам, насколько могучей должна быть их психика, насколько четкими и хладнокровными должны быть их действия в работе с такими больными. Каково видеть ежедневно уход человека, ощущать дыхание смерти, понимать собственное бессилие перед неизбежным финалом? Это очень непросто и затратно. Я видел переживания врачей в таких ситуациях. Но видел и наполненные счастьем глаза, когда удавалось победить. Именно ради таких мгновений они и идут в профессию, идут в реанимации, идут в «красные зоны».
Когда говорят, что врачам, работающим с ковидом, хорошо платят, я возмущаюсь. Их работа бесценна. Сколько стоит спасенная человеческая жизнь? 10 тысяч, 50? Только побывав за чертой, начинаешь реально понимать, что значит жить. Начинаешь чувствовать природу, радоваться солнцу, свежей листве, детскому смеху. А еще осознаешь, что спасением обязан не только своему небесному покровителю, но и ангелу-хранителю в белом халате. Тридцать с лишним лет назад в Тверской ОКБ меня вернули к жизни с того света. Я помню, как мчался по какому-то тоннелю, видел лица давно умерших родственников и знакомых. Они призывно тянули руки ко мне, радостно улыбались… В конце тоннеля сиял необыкновенных манящий свет…
Меня вернули в этот мир, но я стал другим. Доктора сказали тогда, что шансов выжить у меня было не больше 20 процентов, я родился в рубашке. У тех, кто находится на интубационном ИВЛ в реанимации ковидного госпиталя, таких шансов в процентном выражении не больше десяти. Кто окажется таким счастливчиком? Несмотря на показания анализов, интуицию и приобретенный опыт врачи ОКБ сражаются за жизнь каждого пациента. За каждого. До конца. И даже в реанимации победивших смерть неизмеримо больше.

Герои
А фотокамера все продолжает снимать. Обычный день. Воскресенье. Врачебный обход «красной зоны» и реанимации в выходной в областной больнице тоже дело обычное. Сегодня тяжелых больных «смотрят» особенно внимательно. За стеклами очков человека в антиковидном спецкомбинезоне угадываются вдумчивые глаза. Открытый и цепкий взгляд не упускает никаких мелочей в состоянии пациента. На защитном скафандре доктора написано от руки «Сергей Евгеньевич». Поясним для читателей: Сергей Евгеньевич Козлов — руководитель регионального минздрава. До недавних пор он был главным врачом Областной клинической больницы. Я уже писал, что именно он является лучшим специалистом по противодействию коронавирусу. Этой проблемой вместе с губернатором области Игорем Руденей он занимается с первых дней пандемии.
Сергей Козлов ввел за правило регулярное посещение «красных зон» и реанимационных отделений ковидных госпиталей. Обязал это делать главных врачей больниц и всего их руководящего состава. Даже став министром, Козлов не изменяет своему правилу. Бывает в своей любимой ОКБ регулярно. Впрочем, навещает и другие лечебные учреждения. Самое удобное для него время — выходной. Можно сделать обход без спешки. С ним в этот раз руководитель службы анестезиологии и реанимации ОКБ Максим Петрушин, руководитель госпиталя «Ковид 1» областной больницы Галина Труфанова. А еще наш внештатный корреспондент — старший фельдшер отделения санитарной авиации ОКБ Евгения Петрова.
Женя — удивительно чуткий и душевный человек. Такие, как она, в далеком 41-м выносили под шквальным огнем раненых с поля боя, такие делились своей кровью, такие заслоняли собой бойцов. Фельдшер Петрова хлебнула по полной с приходом ковида. Переболела сама. Потом заразился муж — сотрудник нашей газеты. Болел тяжело. Почти месяц провел в реанимации. Да, в той самой, фотографии которой вы смотрите сейчас. У него было 100-процентное поражение легких. Женя все это время жила заботами о муже. А ему становилось все хуже. Ей честно сказали, что шансов выжить очень мало. В какой-то момент ей разрешили прийти к нему. Все понимали, что это прощание. Она просто держала его ослабевшую руку. Оба молча плакали.
А он все-таки выжил! Оба уверяют, что это сила любви и веры помогла победить смерть. Она сделала в этот день очень много снимков. Почти ничего не видела — в глазах стояли слезы. Вот на этой кровати, второй от окна, лежал ее муж. Поправится ли тот, кто занимает то место сейчас?
Неожиданно на мониторе, отражающем биение сердца соседнего пациента, пошла ровная линия. Жизнь человека остановилась. В этот раз болезнь оказалась сильнее. А камера Жени просто зафиксировала этот трагический миг.

Эпилог
Война с вирусом еще не закончена. И жертва ковида, свидетелями которой мы невольно стали, далеко не последняя. Тем, кто рассуждает о надуманности коронавируса, о его слабости и невеликой опасности, хотелось бы дать лишь один совет. Не дожидайтесь, когда беда войдет в ваш дом, в вашу семью. Если бы вы хоть на минутку оказались в ковидном госпитале, если бы заглянули в реанимацию… Вам стало бы стыдно.
Сегодня именно там наше Куликово поле. Там борьба за выживание. Там скрестили шпаги добро и зло. Там происходят трагедии и творятся чудеса. Герои и участники этой битвы живут среди нас. Честь им и хвала. И вечная память тем, кто с этой войны не вернулся.

Дмитрий Фадеев