Возвращаясь к напечатанному

Дорогие друзья, сегодня есть повод вернуться к темам, которые уже поднимались на страницах «МВ». Публикации наши получили большой резонанс. Для меня, как автора, это очень важно. Если есть отклик на выступление журналиста, значит, газете удалось затронуть волнующие людей проблемы, попасть в болевую точку.
Конечно, всегда находятся и те, кто позицию «Местного времени» не разделяет. Это нормально. У каждого есть свой взгляд на вещи, свои воззрения. Наверное, иногда с чем-то можно поспорить, пойти на какой-то компромисс. Говорят, «в спорах рождается истина». Но мы как раз на истину не претендуем. Мы лишь отражаем свою точку зрения, которая, как правило, совпадает с мнением большинства. А вот прислушиваться к доводам несогласных, учитывать их все-таки стоит. Поэтому сегодня я хотел бы прояснить некоторые моменты из своих недавних выступлений в газете. Надеюсь, уважаемые мною оппоненты найдут ответы на поставленные ими вопросы.

Вирус
Начну с очень откровенного, возможно даже шокирующего, материала «Реанимация: между жизнью и смертью». Мы обозначили его, как честный репортаж из реанимации ковидного госпиталя Областной клинической больницы. Более того: на выделенном поле напечатали бросающееся в глаза предупреждение: «Особо впечатлительным людям рекомендуем не читать!» Как выяснилось, вняли не все впечатлительные. Но по поводу эмоций я «растекаться мыслью по древу» не собираюсь, а на конкретные претензии отвечу. Тем более, они касаются действий медперсонала.
Наша читательница Светлана (фамилию женщина предпочла не указывать) из города Бологое возмущена целым рядом описанных в репортаже моментов. Она сообщает в своем электронном послании на мое имя, что в этой реанимации умер ее 53-летний муж. Несомненно, потеря близкого человека — огромное горе, и мы можем только соболезновать ей. Но между строк ее письма я почувствовал обиду на врачей, которые не спасли ее супруга. А дальше — больше. Рассматривая фотографии, женщина насчитала не меньше десяти реанимационных коек и сделала вывод, что в этом помещении полно внутрибольничной инфекции и никакой стерильности тут быть не может! А еще ее шокировал тот факт, что после фиксации смерти пациента на мониторе к нему не кинулась спецбригада врачей и не стала оживлять, делать искусственное дыхание и тому подобное. По словам Светланы, ее муж был здоровым человеком, никогда ничем не болел, поступил в больницу с поражением легких в 80 процентов и умереть никак не мог!
Ну что тут скажешь… Я уже целый год пишу про ковид, пытаюсь достучаться до каждого из вас, доказывая, что это заболевание смертельно опасное. Коронавирус не щадит никого, выкашивает людей миллионами, и гибнут от него не только хронически больные старики. Скольких молодых учителей мы уже потеряли, скольких врачей! Из моего близкого окружения уже ушли на тот свет из-за ковида десятки отнюдь не старых людей.
Я хочу, чтобы Светлана из Бологого и многие другие, поняли, наконец. Заразиться ковидом — все равно, что играть в русскую рулетку. И порой от врачей совершенно ничего не зависит. Супруга одного из руководителей ОКБ поступила в госпиталь практически сразу после появления симптомов ковида. Поражение легких у нее было всего-то порядка 5 процентов! Таким пациентам даже не требуется госпитализация. За ней следили и ухаживали фактически друзья их семьи. Ничего не помогло: она стремительно загружалась и через несколько дней стало ясно — шансов нет. Мы знали о страшном финале за три дня до ее кончины. Примерно по такому сценарию покинули этот мир несколько моих знакомых. О некоторых из них я писал в газете.
После вскрытия таких умерших мне показывали, во что превратились их органы: сердце, печень, почки, легкие… Это выглядит гораздо страшнее, чем нарисованные на пачках сигарет легкие курильщиков. Но поверьте, многих удается спасти. И врачи в этой реанимации творят настоящие чудеса.
Теперь об инфекции. Действительно, тесновато было в реанимационных палатах. В некоторые дни здесь находилось больных вдвое больше нормы. А обычные пациенты красной зоны лежали даже в коридорах и подсобках. И очень многие из тех, кто лечился в других ковидных госпиталях, мечтали попасть в коридор ОКБ. Просто каждому хочется жить.
Увы, есть предел и чудесам. Спасти удается не всех. А реанимация — это серьезно. Это на самом деле рубежная зона между жизнью и смертью. Когда вам говорят, что ИВЛ — не приговор, не верьте. По статистике, после интубационного ИВЛ выживают лишь 10 процентов пациентов. Только один из десяти вернется к жизни! Кому повезет? У мужа Светланы изначально было 80 процентов поражения легких. По классификации — это тяжелая форма ковидной пневмонии. Вряд ли возможно упрекать врачей за летальный исход такого больного. Про стерильность и инфекции в красной зоне давайте даже не будем говорить, это не серьезно. А в обычных отделениях и поликлиниках этого добра действительно сколько угодно. Именно поэтому больницы и не принимали плановых больных, риск заразиться ковидом или внутрибольничной инфекцией реально существует. Привезли в отделение больного с инфарктом, потом выяснилось, что у него вдобавок еще и ковид. И пошли заражаться и врачи, и пациенты.
Я пишу про коронавирус намеренно жестко. Я стараюсь доносить до вас реальные цифры заболеваемости и смертности. Я не напрасно призываю вас вакцинироваться. Это необходимо сделать, чтобы не оказаться среди пациентов красной зоны. Лучше предохраниться от болезни, чем подхватить ее. Последствия вируса непредсказуемы.

Трасса
В прошлом номере «МВ» за моей подписью был опубликован материал «Народ против». Речь шла о вероятном претворении в жизнь одного из вариантов проекта скоростной трассы М11, обходящей Тверь с севера. Мы напечатали письмо в редакцию от жителей Заволжского района Твери, в котором приведены очень серьезные доводы о недопустимости строительства трассы через Тверцу или вдоль ее берегов. Люди уже собрали тысячи подписей в адрес губернатора Тверской области и Президента страны. Подписная кампания продолжается.
Я тоже высказался в поддержку жителей Заволжья и ряда сельских поселений. Я уверен, что это плохая идея: вести северный обход, дважды пересекая Тверцу. Неслучайно бьют тревогу экологи — Тверь может остаться без питьевой чистой воды. Пригородный дачный ландшафт будет уничтожен. Пострадают десятки тысяч тверичей, проживающих в Заволжье или имеющих дачи или постоянное жилье вблизи от живописной Тверцы.
Я хочу заметить, что не предлагал никаких собственных вариантов по изменению проектов. Я не призываю сносить какие-то деревни или ущемлять чьи-то интересы. Мы все вместе должны довести до высшего руководства области и всей страны мнение людей, многих тысяч людей, по чьей судьбе может быть проложена эта трасса. Да, я привел слова губернатора из его выступления в телеэфире. Сможет ли он теперь от них отказаться? Не знаю.
Так же, как и вы, затаив дыхание, слежу за развитием ситуации. Но если людей не захотят услышать, властям придется столкнуться с большими проблемами. Прежде всего это негативно отразится на избирательной кампании по выборам губернатора Верхневолжья, депутатов Госдумы, Законодательного Собрания области. Что-то мне подсказывает, что весь народный негатив обернется против партии власти и ее представителей. К слову сказать, они как обычно набрали в рот воды. Только игра в молчанку на сей раз не поможет. Тверичи ждут действий, хотят видеть четкую позицию тех или иных политических сил. А ее как раз и нет.
А вот простые граждане готовы объединяться, готовы бороться за свои права, прописанные в Конституции РФ. И все мы продолжаем надеяться на мудрость высшего руководства, на здравый смысл, на внимание к людям. Мы прекрасно понимаем, что скоростной трассе обход Твери необходим. Но его строительство не должно наносить ущерб нашим рекам и экосистеме, разрушать живописные места массового отдыха тверичей, уютные поселения и дачные товарищества, летние детские лагеря. Чтобы не натворить бед своим северным обходом, наверное, стоит поискать иные пути обхода, которые устроят и власть, и общество.

Дмитрий Фадеев