Размышления о судьбе родной земли

Продолжение. Начало читайте в предыдущем номере «МВ»

Человек от земли видит: развелась масса сопутствующих финансово-спекулятивному капитализму захребетников: брокеров, шоуменов, бормочущих нелепицу рэперов, клипмейкеров, пиарщиков и прочей разношерстной публики. Или глянет он, а у администрации скопище автомашин: местная власть за экономику не отвечает, колхозы, совхозы развалены, народ вымирает, лечиться негде, а «заботники о народе» все что-то обсуждают. Кажется, умри последний провинциальный житель, они все так же будут принимать решения, постановления, произносить речи об «успешном развитии», вешать цацки на грудь…
И ведь невдомек заседальцам, что говорить «об успехах» при сокращении населения – абсурдно. Что проблем у человека от земли выше крыши. Он недоволен, раздражен тем, что власть слышит посредника-перекупщика, переработчика и торговца, но туга на ухо по отношению к производителю, хотя кричит он о своих бедах все громче и громче. Помню, как возмущался один из ветеранов-аграриев, когда губернатору Дмитрию Зеленину дали орден: «За что? При нем население области область сокращалось на 18 тысяч человек ежегодно!»
Остается за кадром тот факт, что зерновой рекорд достигнут за счет черноземных областей. Бизнес выгоден там, где земля дает наибольший объем биомассы. Срединные же области, Тверская, Смоленская, Новгородская, Вологодская, Владимирская, Псковская, с их суглинками и подзолами имеют показатели по валовому сбору зерна в 8-10 раз меньшие, чем в советское время. Так, валовой сбор зерновых и зернобобовых по итогам работы тверских аграриев составил 120 тысяч тонн – на 17 тысяч тонн больше, чем в 2021-м. Вроде бы хорошо, успех. Но сравним с показателями Калининской области: 1971 год – 1069,3 тысячи тонн, 1975 год – 1076,5 тысячи тонн, 1986 год – 1146 тысяч тонн. Уровень производства в молочном животноводстве, картофелеводстве резко уступает показателям советской России. О льноводстве и говорить не приходится. Разрушено племенное дело и семеноводство.
— Раньше в каждом районе был сортоиспытательный участок, а сейчас на всю область остались один или два, — рассуждал глава Калязинского района Константин Ильин, за плечами у него в прошлом два десятка лет руководства сельхозпредприятием. – Племенное объединение под Тверью считалось образцовым, сейчас оно в частных руках, и о нем не слышно. Закупаем по импорту основную часть семян зерновых, до 80 процентов семян картофеля. В 90-х годах у нас было 80–90 процентов своих семян свеклы, а сегодня примерно столько же приобретаем за рубежом. Породистый крупнорогатый скот почти полностью завозим. Больше 90 процентов инкубационных яиц, закваски и ингредиенты для производства сыра тоже импортные…
Холдинговая гигантомания наносит серьезный ущерб окружающей среде. Вспоминается, в конце 70-х годов на партхозактиве встал вопрос о нецелесообразности строительства в области животноводческих комплексов на 800 и более голов. Причина? Стали «выбиваться пастбища», создавался дискомфорт для местных жителей. Но урок не пошел впрок.
Ну, и, конечно, спрятанное за красивой оберткой и рекламой качество продовольствия несопоставимо, по сравнению с советским. Крестьянин, выкармливающий на личном подворье свинью не меньше года, отчетливо понимает, чем достигается в агрохолдинге суточный привес свиньи в 1 килограмм 200 граммов. И что означает «наполненность рынка» молочными продуктами. Значительная их часть контрафакт из сухого молока, с добавкой пальмового масла. Если бы действовали микояновские госты, прилавки продуктовых магазинов опустели бы. Кому посчастливилось жить в СССР, те с тоской вспоминают «настоящие сосиски», «настоящую колбасу», «настоящий хлебушек». Понятно, как отражается снижение качества продуктов на здоровье народа, в первую очередь подрастающего поколения – мобилизационного потенциала страны.
Многострадальная деревня тем временем продолжает загибаться, не ослабевает и вымирание малых городов, где уклад жизни близок к деревенскому. Один лишь пример, подтверждающий типичную картину. В Нелидове, где я в середине 70-х работал редактором районной газеты, была 31 тысяч жителей, сейчас – около 17 тысяч.
Местное самоуправление превращено в декорацию, а с ликвидацией поселений даже формально перестает существовать. На финансирование местного самоуправления в России тратится всего 3,5 процента бюджета. Для сравнения: в СССР было около 50 процентов. Финансовая обездоленность провинции усугубляется деспотией новой феодальщины. Я уже рассказывал в статье «Кувшиновская «малина» о конфликте в деградирующем Кувшинове, где «хозяева района», дав указание вырезать восемьдесят метров водопроводной трубы, парализовали на девять месяцев работу ООО «Николаевская Ферма». Лишь вмешательство Тверского управления ФСБ помешало уничтожению современного развивающегося производства. Видимо, представитель президента в Тверской области и губернатор тоже сказали свое слово. Сейчас ООО «Николаевская Ферма» стало подниматься. Но сколько нервов его руководством потрачено, и какие убытки понесены!
Перед глазами и судьба фермера-земляка Владимира Цветкова. Добившись успеха в торговом бизнесе, он, опытный специалист сельского хозяйства (прежде работал в совхозе «Конаковский»), создал в 2006 году в родном краю фермерское хозяйство «Восход». Вернул к жизни 586 гектаров запущенной пашни, выращивал до тысячи и более тонн картофеля (в 2009 году собрал полторы тысячи тонн), морковь. Оснастил импортной механизацией склад, восстановил животноводческую ферму, приобретя около ста коров. Купил оборудование для пакетирования молока, зерновой комбайн. Затратил на развитие хозяйства в общей сложности 80 миллионов рублей, из них лишь 20 миллионов рублей кредитов.
Однако выдался засушливый год. А на следующий год в уборочную зарядили затяжные дожди — на поле не въехать, а после дождей ударили заморозки. Цветков продал почти все свои магазины, но 13 миллионов рублей остались непогашенными, началась волокита: внешний управляющий, процедура банкротства. Местная власть взирала на происходящее равнодушно. Что в сухом остатке? С 2012 года поля зарастают. Ферма развалилась. Оборудование по розливу молока стоимостью свыше 2 миллионов рублей, скрепер, навесная техника для выращивания моркови украдены. 20 единиц оставшейся техники распроданы за 2 миллиона 100 тысяч рублей, хотя их стоимость на порядок выше. Было бы логично, если бы государство выкупило землю, возместив понесенные фермером расходы, с чем и обратился Цветков в областное правительство. Но там сочли это нецелесообразным.
И остался Владимир Михайлович у разбитого корыта. Даже старую легковушку пришлось продать, и на андреапольскую родину не на чем приехать. А ведь, помню, как светились радостью его глаза, когда в жаркий август стояли мы с ним на кромке поля у деревни Волок, и он рассказывал мне о своих планах. Прошлым летом я собирал в сосняке на этом поле маслята.
Валерий Кириллов,
член Союза писателей России, Андреаполь-Тверь
Окончание читайте в следующем номере «МВ»